Нахал, несмотря на внушительную ширину плеч, оказался едва ли на
полголовы выше меня, что дало мне возможность взглянуть ему прямо в
глаза и ответить на электрический удар огненным.
Весь обед в столовой пахло паленой шерстью от его камзола
(надеюсь, что камзола, потому что громовержец отличался редкой
волосатостью). Крестная едва заметно, как и полагается благородной
даме, шевелила ноздрями, но не говорила ни слова. На этот раз для
разнообразия ее неодобрительный взгляд был направлен на сына, а не
на меня.
— Почему ты не предупредил, что собираешься взять отпуск? —
наконец поинтересовалась она.
— Видишь ли, мама... — Раздолбай беспечно взмахнул бокалом вина,
который вытребовал у дворецкого, игнорируя многозначительное
покашливание гессы Версавии и тот факт, что, судя по запаху,
учуянному мной в коридоре, вином он был прекрасно обеспечен еще в
покоях. — Меня тоже о нем никто не предупредил, особенно о том, что
отпуск может оказаться бессрочным.
— Вистеррий! Что ты натворил?! — Хозяйка так скрутила салфетку,
что я невольно вжалась в спинку стула, хотя это вовсе не меня
выгнали из полка.
— Мы всего лишь отмечали с товарищами новый чин... Ну и
увлеклись немного...
— Какой позор. — Крестная расправила чудом выжившую салфетку и
притворно промокнула ею уголки глаз. Но мне сбоку было видно, что
слез там даже не намечается, эта поразительная дама давала себе
время на размышления. — Что скажет твой старший брат?
— Что я ставлю под угрозу его карьеру и репутацию. — Беспутный
сын продолжал невозмутимо поглощать еду и вино, будто разговор шел
на самые тривиальные темы.
— Какой пример ты подаешь младшим? — использовала следующий
козырь гесса Версавия, но и тут промахнулась.
— Мама, им не по десять лет, они уже давно думают своей головой,
так что абсолютно никакого.
Крестная закусила губу, и это движение, на мой взгляд, выдавало
ее переживания гораздо больше, чем все предыдущие нарочито
театральные жесты.
— Скажи, насколько все было безобразно? Я могу воспользоваться
связями, чтобы тебя восстановили… не сразу, но через какое-то
время…
Я съежилась на стуле еще сильнее — сложно было представить более
неуместное время для столь откровенного разговора. Но крестная не
обращала на меня внимания, хотя перед этим дождалась момента, когда
слуги покинут столовую. Неужели в этом доме по статусу я на уровне
мебели?