— Что говорит этот медведь? — спросила Гусма.
Я не стала ей возражать, что не медведь, а лось, так как
пришлось бы объяснять, что такое лось, и перевела разговор в общих
чертах. Добрая иланкийка оскорбилась до глубины души.
— Что я ему, головорез с черной галеры? — возмутилась няня и
провела большим пальцем по горлу, изобразив известный пиратский
жест.
Лицо Терри вытянулось, и я решила, что это достаточно удачный
момент, чтобы поторговаться.
— Я пойду, но что мне за это будет?
— Что угодно! — безрассудно пообещал приготовившийся к пиратской
казни Лось.
— Ты прекратишь бить меня током.
— Даже слегка, чтобы взбодрить? — удивился он.
Я грозно свела брови и стала закрывать дверь.
— Ладно, ладно, договорились! Даю слово чести!
Чисто выбритый и даже немного подстриженный Терри выглядел
вполне презентабельно, чем несказанно удивил нас с Гусмой. Высокий
лоб, твердый подбородок, правильный абрис губ и при этом совершенно
очаровательные ямочки на щеках, которые сделали бы честь любой
кокетке.
— Что? — спросил он нервно и потрогал, на месте ли нос. —
Что?!
— Ничего, — поспешно сказала я и отвела глаза. Ты же знаешь,
Нора, мужчины склонны делать неправильные выводы из простого
женского удивления.
— Не вертись, — скомандовала Гусма и, зафиксировав голову
молодого человека, стала доводить свою работу до совершенства.
Сам того не замечая, с начала процедуры Терри послушно следовал
ее указаниям на иланкийском, и только в конце когда до него дошло,
что я не перевела ни единой фразы… он со священным ужасом уставился
на Гусму.
— Она что, ве… — Бранное слово остановила только бритва, все еще
лежавшая на туалетном столике.
— Бануш, — подсказала я, так как вежливого перевода на
эрландский, наверное, не найти. Не магесса же.
Обитателям этого дома еще предстоит познакомиться с иланкийской
магией.
Знаю, Нора, письмо вышло пустое, но зато веселое.
Дописываю последние строки и собираюсь в поместье Северинов,
Лунара прислала коляску с приглашением на маленький пикник, ну не
милашка ли? Мне надо о стольком ее расспросить.
Поэтому прекращаю тратить чернила и вернусь к перу, когда будет
что рассказать.
Все, убегаю!
Извини, что не набело!
Твоя Августина
Милая Нора, я снова пишу мелким почерком, это значит, что мне не
просто есть о чем рассказать, а что рассказывать придется
эмоционально и много.