Псих на секунду завис, но почти сразу кивнул:
- Могу. Логово как раз с наветренной стороны, весь этот духан на
нас оттуда несет. А чтобы посох вырос в размерах, им надо помахать
против ветра.
Обезьян тут же затолкал свою железную палку в дыру и принялся им
помахивать.
- Алло, Кролик! – почему-то орал он при этом. – Есть кто-нибудь
дома?
Несмотря на то, что посох достиг максимального размера – с
небольшую архитектурную колонну – из норы так никто и не вышел.
Псих разочарованно резюмировал:
- Никого нет дома. И незачем так орать.
Поднапрягшись, он вытянул посох наружу. Это он сделал совершенно
зря, потому что вход в логово монстра сразу обвалился: свод шумно
просел, вытолкнув в сторону паломников немалый залп пропитанного
миазмами воздуха.
- Ах ты… - задохнулся от негодования Жир.
Кому адресовался свиноид, так и осталось неизвестным, поскольку
в эту самую секунду на вершине мусорной кучи как будто взорвали
динамитную шашку и вверх выстрелило длинное и толстое тело огромной
змеи.
- Охренеть! – удивился ничуть не испугавшийся свиноид. – Да он в
толщину с меня ростом! А в длину я и боюсь предположить, на сколько
протянется. Вот откуда такие анаконды в средней полосе, а?
- Мы еще не дошли до Средней полосы, - поправил его
географически занудный Псих, взлетая в воздух и одновременно
уменьшая посох себе под руку.
- Да и пес с ним! – не принял упрека Жир и с оттяжкой ударил
граблями по корпусу снизу. – Лови подачу, солитер!
И началась драка.
Через некоторое время у противника выявились и плюсы, и минуты.
Вернее, плюс был только один – этот питон-переросток не то
изначально не обладал разумом, не то утратил его из-за невыносимой
вони. Зато со звериным чутьем и животной яростью у него все было
хорошо. Кроме того, он умел летать и биться пришлось в воздухе.
Дивно глядеть на змея, когда летит он,
В воздухе расстилаясь пламенеющим свитком
Или пурпурной радугой, по небесам разлитой…
Запах встает тяжелый, на серную вонь похожий,
В месте, где долгий отдых свой он проводит лежа,
Никто на земле живущий тот запах вдыхать не может.
Его толщина такая, что, если стоишь с ним рядом,
Того, кто стоит напротив, никак не окинешь
взглядом,
Не различишь лица его, ни цвета его наряда.
Длина же его такая, что если он на гору ляжет,
То край ее южный с краем, глядящим на север,
свяжет.