В общем, минут через десять из
обрывков монологов изрядно набравшегося мэра у Психа сложилась
довольно цельная картина произошедшего.
«Самое ценное», разумеется, оказалось
женщиной. Сюжет вечный и в общем-то, даже банальный: немолодой
мужик, внезапно вспыхнувшие чувства, последняя любовь, все дела –
короче, много раз воспетое «как боится седина моя твоего локона» и
прочее «любви все возрасты покорны, ее порывы благотворны». Мужик
конкретно поплыл и размяк, даже на город изрядно подзабил и
отправился с «юной, нежной» в свадебное путешествие по окрестностям
Челябинска.
В поездке Михалыч расслабился
окончательно и в Чебаркуле – нарвался на невесть откуда взявшуюся
огромную бродячую банду демонов. Если верить мэру, это было не
меньше чем прикочевавшее на челябинские земли войско Атиллы,
возглавляемое каким-то демоном невероятной силы.
Кочевники весело перебили всю охрану
свадебного поезда, а «любовь мою последнюю», которую, кстати, и
звали Люба, умыкнули в гарем пришлому Атилле, которого, кстати,
звали Крам. А Михалыча просто бросили – и это было самым
унизительным.
- Представляешь, я такой стою – а они
уходят. Я всю магию по ним слил, думал – хотя бы убьют, а они
только поржали надо мной и убежали! – от заново переживаемых
унижений мэр даже протрезвел немного. – Ну я постоял такой, да и
пошел пешком в Челябинск. Один.
Михалыч скрипнул зубами и яростно
всосал стакан.
- Сурово с тобой жизнь обошлась, -
согласился Псих. – А ты что? Только не говори мне, что, вернувшись,
ты тут же не собрал еще большую банду и не поскакал утолить жажду
мести, поотрывав бошки.
- Собрал и поскакал, разумеется, -
закивал мэр. – Меньше половины домой вернулось. Я тебе наврал,
каюсь. У этого Атиллы людей – десятков пять-семь, не больше. Зато
есть какой-то артефакт невероятной мощи. Я не знаю, что это за
фигня, но это капец какая фигня. Сначала огнем все поливает как из
огнемета, потом ядовитым дымом все заволакивает, а под конец песок
летит, да с такой скоростью и силой, что минут за десять все мясо с
костей стешет.
- Сурово, - повторил Псих.
- Да не то слово! – махнул рукой
Михалыч.
- Ну и что дальше было? –
поинтересовался Псих.
- А все, больше ничего и не было! –
мэр опять скрипнул зубами и опять засадил стакан. – Демоны так в
Чебаркуле и осели. Там хорошо – море озер, куча санаториев. К моему
удивлению – дальше не пошли, Челябинск захватывать не стали.
Похоже, их и Чебаркуль вполне устраивает. Он с Любой в Чебаркуле
сидел, а я в Челябинске. Я еще пару раз попытался Любу вытащить –
опять кровью умылся. Как жил – даже вспоминать не хочу. Злоба меня
грызла – как будто внутри собака бешенная поселилась. Дурил по
страшному, смерть звал, специально нарывался. Всех демонов на
контролируемой мною территории извел, думал – Атилла не простит, но
ему, похоже, пофиг. Так и сидит в Чебаркуле, носу не кажет. Видать,
злость эта во мне в болезнь и переродилась. И тоже – хитрая болезнь
какая-то, не сдохнуть, не выздороветь. Как будто издевалась надо
мной судьба. И ты вот меня спас – я сперва обрадовался, задолбался
я овощем жить, если честно. А сейчас что-то малость в себя пришел –
и опять в голове как жук-короед свербит: «Да нафига тебе такая
жизнь? Да лучше сдохнуть, чем так жить…». Веришь, нет – реально не
знаю, что делать!