Карета чуть качнувшись сбросила скорость, и мы въехали на
территорию Кремля. Тут тоже было немалое столпотворение, но уже
«белой» публики. Проехав еще сотню метров, мы наконец затормозили,
подскочивший лакей, одетый в расшитую золотом ливрею, торопливо
открыл дверь кареты.
- Ну что готовы? – Я оглядел самых близких мне людей и ободряюще
улыбнулся. – Вперед!
Я спрыгнул на расстеленный по брусчатке «парадный» ковер -
бросил обеспокоенный взгляд наверх: утром там гуляли подозрительные
тучки, но сейчас их растянуло и небо радовало чистой, незапятнанной
голубизной - и повернувшись подхватил на руки жену, после чего
аккуратно поставил ее на пол. Сын спрыгнул сам. Обернулся к
собравшейся толпе, которую отрезало от непосредственного места
действия гвардейское оцепление и улыбнувшись помахал им рукой. Тут
такая работа на публику была в общем-то не принята, но почему бы не
добрать себе пару лишних вистов, глядишь, в будущем пригодится.
Мало ли еще какие непопулярные решения придется принимать.
У Красного крыльца меня встречали хлебом-солью члены
коронационного комитета, что символизировало единение монарха с
народом и принятие его в обители царской власти. После этого все
причастные под пение церковного хора – я бы предпочел оркестр и
что-то более веселое, но да ладно – мы скопом отправились в
Успенский собор, где и должна была пройти сама коронационная
служба. Саму службу описывать смысла нет, она мало чем отличалась
от десятков других подобных пусть и отслуженных по другим поводам.
Разве что в этот раз мы с Александрой не стояли на своих двоих, а
восседали на специально доставленных вместе с остальными царскими
регалиями тронах времен еще прапрапрадеда Алексея Михайловича.
В конце литургии нам помазали лоб миром, а потом епископ Серафим
преподал причастие. В подробности церемонии я собственно не
вдавался и просто следовал указаниям специально обученных для этого
людей.
После церемонии в Успенском соборе мы по очереди посетили
Архангельский и Благовещенские соборы, а потом я, уже в статусе
полноценного коронованного императора поднялся на то самое Красное
Крыльцо на которое к народу выходили еще Рюриковичи. Было в этом
что-то мистическое - связь поколений через века.
Сколько видело это самое Красное Крыльцо? Оно видело Ивана
Грозного, смуту, поляков, сидевших тут в осаде и от голода жравших
человечину. Тут выбирали первых Романовых, тут бунтовали стрельцы а
Русское Царство становилось империей. Петр - все три штуки,
Елизавета, Екатерина. Павел и Александр. Каждый камень просто фонит
историей, здесь место силы русского народа.