Согласно широко известной тут байке, парадные лосины
кавалергардов времен Павла и раннего Александра настолько плотно
облегали ноги, что их можно было надеть исключительно в мокром
виде, а когда они высыхали, ногу невозможно было согнуть в колене.
Оттого стоящие на посту кавалергарды представляли собой недвижимые
статуи, что крайне радовало любящего красивую форму отца. Говорили
– не знаю правда, насколько это соответствовало истине – что
заступающих на пост кавалергардов привозили ко дворцу и чуть ли не
под руки заносили внутрь, поскольку передвигаться сами они были
решительно неспособны. Уже чуть позже лосины – которые кстати
делались из тонкой лосиной кожи откуда и название – стали делать
чуть более свободными, и подобный цирк прекратился.
Кроме новой формы предлагалось так же полностью пересмотреть
снаряжение. Жесткие кожаные ранцы заменялись на парусиновые с
каучуковой пропиткой, что позволяло сэкономить пару килограмм веса,
добавлялась кожаная ременно-плечевая система, на которую
предполагалось повесить тесак, - он так же должен был выполнять
функцию штыка – малую лопатку, сухарную сумку, флягу и подсумки с
патронами. Кроме того, в качестве совсем экзотического элемента я
предлагал добавить к форме пару кожаных наколенников – возможно
отдельно, а возможно сразу нашивать их на штаны - которые при
копании окопов и других земляных работах должны были добавить эту
делу удобства.
Ежели ко всему этому добавить то, что будущая форма была
грязно-зленого защитного – «бледного», как отметил Паскевич –
цвета, то получалась попытка толкнуть в этом деле прогресс лет на
восемьдесят вперед. Благо ничего сверхтехнологичного тут, с чем бы
не смогла справиться наша промышленность фактически не было. Разве
что фляги были не алюминиевые, а жестяные, луженые изнутри оловом.
Ну да какие наши годы, еще и до алюминия доберемся.
- Прошу прощения, ваше императорское величество…
- Просто Николай Павлович, пожалуйста, когда мы не в официальной
обстановке, - это длинное титулование, на которое уходило очень
много времени, меня выбешивало но последней крайности.
- Да… Э… Николай Павлович, - сбился с мысли начавший было
говорить Паскевич, но быстро сориентировался и продолжил. – Вы
собираетесь так резко отказаться от всех тех элементов формы, что
были унаследованы от прошлых правлений. Не хочу, чтобы казалось,
что я ставлю данное решение под сомнение, я понимаю резоны его
принятия, однако хочу обратить ваше внимание на вот какие моменты.
Красивая форма – гордость солдата. И офицера, конечно же. Военные
регулярно рискуют своей жизнью и возможность выделиться в толпе за
счет золотого шитья на мундире – одно из немногих преимуществ
службы, как бы странно это не звучало. Я уверен, что в случае
принятие такой формы, последует вал отставок от тех людей, которые
не захотят переодеваться.