Но вот настал черед Иерусалима.
Однако древний город не открыл ворот. И даже более того – не вышел на переговоры. Как оказалось, халиф аль Мутавакиль смог собрать довольно внушительную армию по меркам Аравии и посадить ее в городе. За стены. Давать сражение в поле против тяжелой латной пехоты он не решился, зная о печальной судьбе мамлюков. Тем более что его войск было меньше, чем у Баркука.
– Крепкий орешек, – задумчиво произнес Дмитрий, рассматривая укрепления города в подзорную трубу[46].
– Говорят, что у мамлюков в Египте тоже все утряслось, – задумчиво произнес Джон Хоквуд[47], один из самых знаменитых кондотьеров Италии XIV века, командир не менее известной «Белой роты»[48]. Родичи Энрико и его смогли вытащить, обещая титул графа Аскалона после взятия Иерусалима. Джон всю свою жизнь шел к тому, чтобы обрести через войну благородство. Но смог снискать только положение рыцаря, чего ему казалось мало. Очень мало. А тут такой подарок… Ладно, что граф, так еще и такого райского местечка, как Аскалон. Он не смог отказаться.
– Опасаешься удара в спину?
– Разумеется. Воины халифа надежно держат город. А мы вдали от кораблей довольно уязвимы. Мамлюкам достаточно пресечь снабжение нас провиантом.
– А ты что думаешь? – поинтересовался Дмитрий у Петра II Лузиньяна, который тоже был здесь, под Иерусалимом со своим отрядом в семьсот человек пехоты и восемьдесят всадников. Он выгреб все, до чего был в состоянии дотянуться. Ведь еще год назад он и помыслить не мог, что окажется с армией под стенами Иерусалима.
– Мы в непростой ситуации, – согласился Петр с Джоном. – Если мамлюки решат нас атаковать, то волей-неволей нам придется выйти им навстречу, подставляя спину армии, сидящей в Иерусалиме. А еще ходят слухи, что откуда-то с юга Аравии движутся воины на помощь мамлюкам. Османы, опять же, зашевелились.
– Хорошо, значит, нам нельзя медлить, – произнес Дмитрий и распорядился развертывать «Василиски» с «Кракенами». А прежде «Единороги», дабы под прикрытием картечных гранат ставить тяжелые орудия.
Джон и Петр пожали плечами, но не стали перечить. В конце концов, это не они разбили впятеро превосходящие силы мамлюков в полевом сражении. Авторитет Дмитрия для них пока что был непререкаем. Риск, конечно, оставался. Но никаких конкретных сведений о продвижении армии неприятеля не поступало. И поступок Императора они в принципе даже одобрили. Нечего тянуть. Если удастся взять Иерусалим до подхода мамлюков или исламской армии из южной Аравии, то тыл армии будет защищен от внезапного удара. Что немало.