Пока Боб Спаркс вел ее к гостиной, Кейт подмечала все вокруг, впитывая, точно губка, каждую деталь царящего в доме беспорядка, словно застывшего после нагрянувшей беды. В прихожей висела курточка Беллы с меховой оторочкой на капюшоне; на перилах лестницы болтался рюкзачок в виде плюшевого мишки; у самой двери глянцево блестели крохотные красные сапожки.
– Пофоткай-ка все это, Мик, – шепнула она идущему за ней фотографу.
Повсюду, куда ни кинешь взгляд, виднелись игрушки, детские снимки. Все это заставило Кейт вспомнить ее собственную раннюю пору материнства, когда она безуспешно пыталась противостоять этому наплыву хаоса. В тот день, когда она принесла Джейка из больницы домой, она просто сидела, измученная, и ревела. Тут сказался и послеродовой гормональный сбой, и внезапно нахлынувшее на нее чувство ответственности. Помнится, на второй день после его рождения она спрашивала у медсестры, можно ли ей взять ребенка на руки – словно он принадлежал больнице, а не ей.
Мать пропавшей девочки подняла взгляд на вошедших – от беспрестанных слез ее молодое лицо затянулось морщинами, резко сделалось старым. Кейт улыбнулась ей, взяла за руку, собиралась приветственно пожать, но вместо этого только легонько стиснула пальцы.
– Здравствуйте, Доун, – сказала журналистка. – Большое вам спасибо, что согласились со мной поговорить. Я представляю, как вам, должно быть, тяжело, но мы все очень надеемся, что это поможет полиции отыскать Беллу.
Доун молча качнула головой, точно в замедленной съемке.
«Вот черт, а ведь Боб-то не преувеличивал», – с досадой подумала Кейт.
Она подняла с дивана красного «телепузика»:
– Это кто у нас, По? Мои-то мальчишки предпочитали «могучих рейнджеров».
Доун взглянула на нее, заметно оживившись:
– Белле нравится По. А еще она очень любит мыльные пузыри – гоняется за ними, все пытается поймать.
Кейт заметила на столе фотографию, на которой малышка как раз этим и занималась, взяла снимок и поднесла Доун.
– А вот и она, – молвила Кейт, и мать взяла у нее из рук рамку со снимком. – Красавица какая! А еще небось и озорница.
Хозяйка благодарно улыбнулась. Две женщины нашли для себя общую тему – материнство, – и Доун защебетала о своей малютке.
«Первый раз за все это время она может поговорить о Белле как о ребенке, а не о жертве преступления», – подумалось Бобу.