Пригнув голову, чтобы не задеть темечком о низкую притолоку квадратного арочного проема, Гуров первым шагнул из прихожей в комнату. Цепко огляделся по сторонам. Четыре трупа. Все четверо мужчин славянской внешности погибли в результате огнестрельных ранений. Один, сидя в глубоком кресле, получил две пули в грудь, второй растянулся на полу справа от него, неестественно извернув руку с зажатым в ней «Магнумом», и еще двое лежали чуть в стороне, возле запыленного окна.
Гуров достал из кармана скомканный носовой платок и шумно высморкался. Его вновь начало немного познабливать. Простуда, первые признаки которой обнаружились у полковника еще вчера утром, не желала сдаваться без боя.
– Выпейте таблетку, Лев Иванович, – посоветовал Алябьев, остановившись на фоне арочного проема. – У меня есть. Жаропонижающее и противовирусное. Как говорится, в одном флаконе… Будете?
– Позже, Рома, – машинально откликнулся Гуров. – Чуть позже. Спасибо.
– А чего тянуть-то? Вам же сразу легче станет…
Но полковник уже не слушал его. Пройдя в центр комнаты, он склонился над расположившейся в кресле жертвой. Широко распахнутые карие глаза смотрели в пустоту. Одна рука лежала на подлокотнике, вторая безвольно свисала к полу. На мужчине была коричневая замшевая куртка, надетая поверх черной водолазки. Лев осторожно просунул руку во внутренний карман куртки убитого и нащупал документы.
– Ух ты! – раздался за спиной бодрый голос майора Поликарпова. На правах старшего по званию он потеснил Алябьева и перешагнул порог. – Кто-то нешуточно порезвился. А, Лев Иванович?
– Тебя это забавляет, Дима? – недовольно буркнул Гуров. – А вот я, напротив, ничего веселого в этом не вижу. И, думаю, генерал тоже согласится с моей точкой зрения.
– Да я не веселился, Лев Иванович. Я просто…
Полковник раскрыл паспорт убитого. Согласно документам, человека в кресле с двумя пулевыми ранениями при жизни звали Антоном Михайловичем Колосковым.
– Знакомые все лица, – вновь подал голос Поликарпов.
– Знаешь его?
– Его – нет, – покачал головой майор. – А вот с этим… – указал он пальцем на человека с «Магнумом», – с этим встречаться приходилось. Это некто Валерий Молчалин. Кличка – Молчун. Я брал его полгода назад за нанесение тяжких телесных повреждений. Один наркоман задолжал ему кучу денег. За товар, полагаю. Молчун явился к нему на дом и избил парнишку до полусмерти. Тот в больничке чуть Богу душу не отдал. Но повезло. Как это ни парадоксально, Лев Иванович, наркоманы – народ живучий. Если, конечно, речь не идет о передозе. А побои и все такое… Это им как мертвому припарка. Мать того парнишки опознала Молчалина и накатала на него заяву. Но через пару дней отозвала обратно. Припугнули, скорее всего. Пришлось его отпустить… Молчун – человек Гремлина. Давно на него работает. Вернее, теперь уже можно сказать – работал… Верно? А этот кто?