Согласно вывешенного графика, для проведения регистрации городской интеллигенции в понедельник 3-го августа была назначена явка:
в 12:00 – представителей еврейской общины и раввинов,
с 14:00 – адвокатов,
с 16:00 – врачей и фармацевтов и далее по списку – художников, музыкантов, артистов, инженеров, фотографов и всех, имеющих высшее образование.
Людей, явившихся для регистрации, нацисты вывозили в ближайший лес и расстреливали из пулемётов. Тех, кто уклонялся от регистрации, доставляли в гестапо силой. Поляков, русских, украинцев жестоко пытали и затем тоже расстреляли. За шесть дней была уничтожена вся Станиславская интеллигенция. Всего 2865 человек.
Спустя два месяца, гитлеровцы провели ещё одну массовую акцию в городе, получившую название «Кровавая неделя в Станиславе». 12 октября солдаты «СС», гестаповцы и украинские полицаи стали сгонять со всех концов города Станиславских евреев. Их собрали на базарной площади и стали отбирать ценности и деньги, которые они обязаны были принести с собой. Затем, как скотину, погнали в лагерь смерти на еврейское кладбище, предварительно огороженное колючей проволокой. Там уже было выкопано несколько общих могил. Старых, немощных и детей битком набивали в грузовики и, как дрова, свозили туда же. За неделю, фашисты убили десять тысяч человек. В декабре всё оставшееся еврейское население согнали в гетто. Зимой многие умерли от голода и болезней. 31-го марта все венгерские евреи и пять тысяч местных были отправлены в лагерь смерти Белжец, а многие были убиты на месте. Облавы и расстрелы продолжались до 22-го февраля 1943 года, пока все евреи, остававшиеся к тому времени в Станиславе, не были уничтожены на еврейском кладбище. Уцелели буквально единицы. В основном, это те, кто сражался в партизанских отрядах и на фронте, в составе Красной армии.
Анна умерла в 43-м году. Долго и тяжело болела, мучилась. Шура самоотверженно ухаживала за матерью…
Соседи помогли ей похоронить мать рядом с отцом. Теперь Шура осталась совершенно одна и на всём белом свете не было у неё ни одной родной души. Ей только-только исполнилось пятнадцать лет. Шура была худенькой невзрачной девочкой и выглядела гораздо младше своего возраста. Это и оберегало её от приставаний немцев, квартировавших в их доме. Она прибиралась в комнатах, занимаемых офицерами, стирала им. Так и жила. Они её не обижали, а, вернее сказать, просто не замечали.