Еще одно заблуждение. Многие думают, что оркестром управляет сам Паганини. Тогда как за дирижерским пультом именно «седой капельмейстер». Он не автор этой музыки, а исполнитель, если угодно, интерпретатор. Его «вознесение» и падение – переживание чужой музыки. Музыки, созданной задолго до него.
Воспринимать искусство в меру своего образования и миропонимания естественно. Однако видеть аллюзии там, где я их избегаю, и перенасыщать знаками и символами произведение, благородство которого в их полном отсутствии, просто смешно.
Другой пример. На поэтическом вечере в Булгаковском доме ко мне подошел молодой человек, сказал, что очарован стихотворением «про самолет». Оказалось, он говорил вот об этом:
Евреечка в красных лодочках
Брала проездной билет,
Тащили гнедые лошади
По небу кабриолет.
Строфа была истолкована им, как образ самолета, и последовало неверное понимание всего стихотворения.
Фраза «говорим «партия», подразумеваем «Ленин», – не по мне и не про меня. Я ничего не подразумеваю. Если я пишу «кабриолет», это значит, что я имею ввиду именно «кабриолет», не двуколку, не Лексус и уж точно не летательный аппарат. Не больше и не меньше.
У поэта Олега Чухонцева есть мысль, с которой я в корне не согласна. По его словам «хорошее стихотворение всегда можно с точностью датировать», определить в какое время и даже каким человеком оно было создано.
Вслед за Оскаром Уайльдом, который писал, что «не бывает книг моральных или аморальных, есть просто хорошие книги и плохие», скажу, что нет тем правильных и неправильных. Есть плохо и хорошо описанные.
Я никогда специально не продумываю «тему» и обстановку, не стремлюсь к тому, чтобы какие-то идеи в стихотворении соотносились с другими отвлеченными идеями или с моими предыдущими работами. Да, вероятно, есть какие-то общие темы. Но только не просите меня их называть. Когда я сажусь писать, то не задаюсь какими-то конкретными вопросами и не углубляюсь намеренно в какие-то конкретные темы. Я просто описываю то, что вижу.
Кто-то сочтет мои образы «трагическими и пугающими». Для других – это стихи «очень благополучного человека». Это мир соборов и шпилей, которые «некоторые люди найдут слишком высокими», цирковых арен, торговых площадей и оперных театров. Здесь правят бал декорации массивные, величественные, и в то же время совершенно реальные.