Ранний период творчества Мясковского завершился с началом Первой мировой войны, когда 1 августа 1914 г. по мобилизации его призвали в инженерные войска младшим офицером Второй ополченской саперной полуроты. Он не только надолго лишился возможности сочинять музыку, но был практически изолирован от всего, чем так дорожил в жизни (к сочинению музыки он вернулся только в 1917 г., когда был переведен в Петроград в Морской генеральный штаб младшим офицером для поручений).
Композитор, насильственно оторванный от активного творчества, продолжал глубокую внутреннюю работу. Размышления привели его к выводу – как всегда, по отношению к себе – весьма безжалостному. Мясковский сформулировал его в письме к Асафьеву от 17 июля 1916 г.: «…так писать больше уже нельзя… пора отбросить школьное, все путы и отвыкнуть музыку строить (хотя бы это делалось бессознательно, в силу дурных привычек), но работать над собой в том отношении, чтобы все вперед написанное являлось бы естественным развитием музыкальной мысли в настроении и переживании, являлось бы, выражаясь вульгарно, песнью души, а не игрой ума… Мне как-то явно открылась схоластичность моей музыки, ее неорганичность, ее деланность и насильственность… так больше писать нельзя…». [21:122—123]
Кроме того, Мясковский и в военные годы не переставал находиться в сфере образных воздействий своих ранних сочинений, поскольку именно в 1914—1915, отчасти 1916 годах они особенно активно исполнялись.
Принимая во внимание вышеизложенное, автор в данной работе позволил себе раздвинуть границы рассматриваемого периода (раннего творчества композитора) до июля 1917 г., когда в Павловске под управлением Н. А. Малько прозвучала Симфониетта A-dur Мясковского.
В те 10 лет, которыми ограничен подбор материалов о раннем творчестве (от первой публикации в 1908-м до 1917 года) вместились учеба в консерватории, недолгий творческий период, Первая мировая война и революционные события 1917 года.
Но нельзя сказать, что это было время становления личности музыканта – в профессиональную музыку он пришел с уже сформировавшимися представлениями, глубоко выстраданными образами, индивидуальными выразительными средствами. У него не было времени на «раскачивание», на «поиск себя». Серьезная внутренняя работа прошла раньше, когда Мясковский – потомственный офицер – порвал с профессией, которой посвятил 10 лет: с момента определения его в Нижегородский кадетский корпус в 1893 году до окончания в 1902 Военно-инженерного училища. Прибавим к этому еще 4 года службы в саперных подразделениях Зарайска, Москвы и Петербурга. Именно поэтому он удивлял своих современников «необщностью» образов, глубиной и искренностью.