***
На подъёме был старлей Студнев. Тот лопоухий гном, который заправлял нашим взводом в карантине и на протяжении всего учебного месяца почти не показывал там носа. Пару раз проводил строевые и сидел с нами во время зубрёжки статей. Во второй роте его статус, по-видимому, был выше. Студнев был ЗКР, то есть заместителем командира роты, а на местном сленге – на подсосе у Веры.
«Фазаны», как один, стали во второй ряд строя. На утренней поверке все служивые должны были представать перед своим командиром по пояс голыми, в одних каликах. Весь наш первый период поставили в начало. Лишь с утра я увидел на сколько синими, я бы даже сказал, цвета спелой сливы были груди всех переведённых ночью пацанов. Виля гордо почёсывал свою раненную грудь, изрешечённую ударами кулаков, словно мишень на полигоне меткими пулями стрелка, и, судя по его довольной ухмылке, ни сколько не стыдился этих побоев.
Студнев недовольно ёжился, поглядывая на первый период, закрывший своими сонными телами очевидную неуставщину.
– Второй период сегодня на пробежку не пойдет, – сказал он. – Дуйте в «холодную» за шуфлями и на плац снег грести. Потапенко, командуй!
– Товарищ старший лейтенант, вы не переживайте, всё прошло без эксцессов, – сказал тот.
– Без эксцессов, – занервничал Студнев. – Вот посадить бы перед дембелем на десять суток Кулакова и Рондикова, вот тогда бы точно всё без эксцессов прошло.
– Товарищ лейтенант, – сказал Кулаков. – Традиции второй роты нетленны.
На весь день до ужина нас со всем вторым периодом от греха подальше отправили работать на второй этаж недостроенного корпуса ППУ, выгребать из помещений щебень и производственный мусор. К козырьку подъезда подкатили грузовик с прицепом, и мы старательно сбрасывали вниз из окон весь этот шлак. Командовал нами розовощёкий Потапенко, засунув руки в карманы расстёгнутого бушлата. Второй период делал вид, что трудится, а мы ишачили по полной. С первого же дня я решил особо не залетать и не косячить, тем более на мои плечи легла тяжёлая ноша ответственности за свой период, и за себя в целом. Но в итоге за весь рабочий день меня уже пару раз подозвали к себе «фазаны» и с замечаниями, что некоторые из наших умышленно филонят, предупредили, что если бы подобное узреют «дедушки», раз двадцать я уж точно получу по шапке. Из рьяных нарушителей я сразу выделил Чучвагу, Гурского, Игнатюка и Сташевского.