– Мне нужно очиститься!
Вот это рев. Труба иерихонская. Официантки, разумеется, насторожились. Поди не насторожись, когда весь зал (четыре столика свободных, а три все же занято) глядит на этого очищенного. В смысле, пока что не очищенного.
Ну, а мы в ответ чуть-чуть агрессии. Знай, дескать, наших.
– Послушайте, я вам не унитаз, чтоб вы тут очищались.
Тут, конечно же, официантки перешли к конкретным мерам. Если бы я вел себя как кисинька – что-нибудь блеял бы на тему «извините, да мы с вами незнакомы, я любитель одиночества, да и вообще на отдыхе», они б и дальше не шелохнулись. Мало ли чего, сидят себе два собеседника. А «унитаз» – это нехорошо. Слово больно уж неаппетитное, портит имидж кафе.
– Слушайте, мужчина, что вы пристаете к посетителям?
– Да мне только очиститься.
– Я милицию вызываю.
Ну, зачем же, девушка? Уже ли я не справлюсь с этим воином? Нет, дойди дело до драки, разумеется, не справлюсь. Но ведь он не хочет драки. Он хочет чего-то другого – пока не понятно чего. Но в любом случае, похоже, у меня хватит мозгов с ним разобраться. А вызывать милицию – это, конечно, превышение мер допустимой самообороны. Да еще какое превышение!
Действительно, звонит.
– Алло, кафе «У Лукоморья» беспокоит. Наряд к нам пришлите, пожалуйста. Да нет, так, мелкое хулиганство.
Все. Теперь дядечке остается только встать и выйти. А девицам объясняться – вызов-то ложным окажется.
Итак, я снова в одиночестве. А вот и наши доблестные кадры.
– Что случилось?
– Да этот… Горилла… Опять приходил. Вот, посетителя пугал.
– Ну и где он?
– Ушел.
Замечательнейший диалог.
– И что нам теперь делать?
Это милиция интересуется.
– Не знаю.
Что ж, каков вопрос, таков ответ.
Пауза.
– Так мы, наверное, тогда поедем…
Боже мой. Агнцы кроткие.
– Если что, вы звоните.
– Хорошо, позвоним.
– Спокойной ночи.
– До свидания.
Полный привет. Хотя на самом деле ничего тут удивительного. Маленький город, все друг друга знают, все, небось, перероднились, никому никто не пакостит, ну разве спьяну или по особой надобности. Даже милиция живет по этим правилам. Старается, по крайней мере.
Вот, снова губошлеп приплыл. Скучали без него. Мало нам было развлечений. Лучше бы камбалу в аквариум пустили. В память, так сказать, об исторических корнях. Забыли камбалу, забыли матушку. А ведь еще перед войной тут на нее разве что не молились. Камбала, камбала, пташечка, канареечка, жалобно поет. Нет, это не камбала, а соловей. На соловьев тут было наплевать. А камбала – другое дело. Главный промысел жителей земландского полуострова.