– А теперь кто будет заниматься? – Василиса покосилась на Тину. – Ты?
– Я?! – Тина испуганно посмотрела на Василису. – Нет, я не могу ничем управлять, я…
Чем она может управлять, если иногда и собственной жизнью править не способна? Ей нужно просто уехать, чтобы мир мелькал за окном автомобиля или поезда, а она видела только картинку: какие-то люди, которым нет до нее никакого дела, как и ей до них. Чтобы никто и ничто не волновало ее, не заставляло страдать. Чтобы она стала невидимкой в этом огромном мире, населенном людьми, у которых какая-то своя жизнь, привязанности. Она не имеет к ним никакого отношения, как и они к ней. Мимолетная улыбка, ничего не значащие слова, невыразимая легкость бытия, не обремененного никакими разрушительными воспоминаниями, отношениями, эмоциями. Этим Семен нравился ей – он не задавал идиотских вопросов, не нарушал ее личное пространство и не пробовал вторгнуться в тот хрупкий мир, который она для себя выстроила. Конечно, может быть, ему просто было все равно… Но если все равно, то мужчина не едет за женщиной за тридевять земель. Не дарит ей книги по искусству и антикварные безделушки. Не смотрит с ней в апреле рождественские фильмы.
Нет, дело не в этом. Она ведь и сама ни о чем Семена не спрашивала, и он, кажется, тоже это ценил.
У каждого человека есть прошлое, иногда совсем не безоблачное. Травмирующие воспоминания или поступки, которыми впоследствии не гордятся, да что там говорить, не гордятся даже в момент совершения – ну, вот так карта легла, что ж теперь делать! И зачем изливать душу, непонятно. Все это можно просто отсечь, спрятать на дно памяти и сказать себе: проехали. И включать громкую музыку всякий раз, когда что-то неприятное пытается вдруг всплыть на поверхность. И чем скорее отсекаются неприятные эмоции, тем меньше разрушения.
Тина не хотела и не позволяла себе нянчиться с воспоминаниями и не понимала, зачем другие люди постоянно перебирают в памяти всякие неприятности, которые, во-первых, уже в прошлом, а значит, все равно ничего нельзя изменить, а во-вторых, наносят ущерб дню сегодняшнему.
Если можно создать для себя идеальный мир, в котором есть место лишь дороге из желтого кирпича, например. Идти и не думать ни о чем, смотреть на людей и города, но не участвовать в этом, просто смотреть, и эти воспоминания потом не причинят боли, не лишат покоя и сна, не лягут на лицо непоправимыми морщинами.