– Нет, спасибо, не надо.
– Ну, всё, не скучай, я в первом спальнике, на комендантских кроватях, если чего, ори громко, да, и Муся любит подняться потихоньку, и приложить свой палец – сардельку к жирным небритым губам (у него щетина отрастает за полчаса, вечером уже бородатый), дескать, не зови дежурного по роте, так вот, не ведись на эту хрень, ори громко – громко, понял?
– Понял.
– Всё давай, «мужественно преодолевай все тяготы и невзгоды военной службы». В два часа разбудишь Бубера, пусть сменит тебя.
После отбоя, жизнь в воинской части только начинается. Из качалки вышла группа гориллообразных качков, голые, потные, поигрывая рельефными татуированными мышцами, они, светски беседуя, проследовали в умывальное помещение, где начали весело плескаться ледяной водой, звуки были такие, будто стадо бегемотов одновременно прыгнуло в реку. Напрудив целое озеро, качки скрылись в спальном помещении. В канцелярии расположилась группа дедов – хомяков, они поставили чайник, разложили еду, вызвали одного пацанчика с моего призыва и отправили его в столовую, за хлебом и мясом. Он вернулся с пустыми руками, и тут же был отправлен обратно, видимо текст повторного послания был более убедительным, гонец пришёл гружённый свёртками со жратвой. Несколько человек расселось возле телевизора, громко гогоча над одесскими комиками из «Маски – шоу». В спальном помещении несколько энтузиастов обступили турник – состязались в «американку». Со второго этажа поднялся расстрёпанный связист – слышь, зёма, у вас гитара есть?
– Не знаю, а что?
– Да у меня конфликт вышел там, внизу, с уродом одним…
– И что?
– Как что? Ща, гитарой по башке заеду ему, что останется от гитары, верну тебе.
– Ты серьёзно?
– А чё, похоже, что я шучу? Где гитара?
– Не знаю.
– Слышь, а чё ты мне полчаса мозг выносишь? Гитару давай!
– Ты бы шёл отсюда, покуда ходить можешь.
– Шо? Ты шо, салобон?
Связист делает шаг вперёд, замахиваясь кулаком из – за спины, я разрываю дистанцию, и бью его правым прямым в подбородок, он оседает на пол, словно наткнувшись на невидимую стену, его моментально начинает рвать. Из канцелярии неспешно выходит старослужащий – чего тут? А, Гаврила, что это с ним?
– Выпил, наверное, затошнило.
– Ты давай, уберись тут, а то мы ужинать собрались, а тут блевотиной воняет.