Местную молодёжь здесь никто не сторожит. Что позволено Юпитеру, короче…
4
…В мою «нору» забрался Лис!
Я только начала спускаться, как почуяла знакомый запах. Лис! Воняет его туалетной водой! Она у него какая-то запоминающаяся. Так и есть! Лежит на ящиках – на моей лежанке самодельной.
Спит!!! Да что же это делается-то, а?
Значит, я была права. Чувствовала, что кто-то ползает в мою «норку». Выходит, когда меня нет, братец спускается сюда?! Ему своих комнат мало? Конечно, это я виновата! Сама раскрыла своё убежище. Идиотка!!! Дважды, трижды идиотка! Он же меня подставит! А если узнают, что он сюда шляется, и нас застукают вдвоём?
Мам, не волнуйся. Я всё объясню.
Так получилось.
Месяц назад я сидела поздно вечером на кухне. Кухней, конечно, этот большой зал на первом этаже, со сверкающими плитами и барной стойкой, никто здесь не называет, но мне так привычнее.
Не читала, нет. То есть читать по-прежнему люблю, но то, что мне Тина перекачивает, как-то плохо идёт. Она книжки подбирает старые, довоенные, то есть до Первого этапа войны написанные, американских авторов, английских, французских – в русском переводе, вроде одолжение мне делает. И есть ничего такие. Язык там, то-сё. Но, знаешь, как правило, рано или поздно выясняется, что главный герой или героиня – и хорошие такие бывают, прямо жалко их! – в Бога не верят. Они так и говорят: «В Бога я перестала (или перестал) верить ещё в детстве» Или – «не верила (не верил) и в детстве». А иногда герои книги находят какие-нибудь дневники, где оказывается, что Господь Иисус Христос – обычный человек, и даже выясняется, что у него была куча детей. Правда, не вру, я сначала глазам своим не верила, а потом противно стало. И как-то не читается больше…
А ещё детям там в родных семьях живётся до того скверно, что слезами обливаешься, – до чего же, оказывается, родители мерзкие бывают. С детками родители не справляются. Если детей двое – всё, туши пожар! Героиня-мамаша из депрессий не вылезает, всё у неё из рук валится, конец света прямо. Я читала и думала порой: не приснилась ли мне моя жизнь? И ты, мамуль, не приснилась? Как ты с нами управлялась? А нас у тебя пятеро. «Пока только пятеро», – как ты говорила тёте Свете, матушке отца Константина. У той – семеро по лавкам. Хотя, конечно, у нас в семье баба Марфа есть. Но, судя по этим книгам, таких семей – с бабами Марфами – в жизни не бывает.