Ему было неуютно под моим взглядом, однако я не собиралась отводить глаза или придавать лицу более учтивое выражение.
– Верховные жрицы позаботятся об этом, – сказала Ианта, обращаясь ко мне и Харту. – Мы не позволим, чтобы с нашей спасительницей дурно обращались.
Я изобразила безразличие на лице. Может, Тамлин поэтому остановил свой выбор на Ианте? Он рассчитывал заключить союз? От этой мысли мне сдавило грудь.
– Пойду-ка я к себе, – сказала я Ианте. – Передай Тамлину, пусть не скучает. Завтра увидимся.
Завтра, поскольку эту ночь с ним проведем порознь. По словам Ианты, так предписывали давние традиции.
Ианта поцеловала меня в щеку. Ее капюшон на мгновение закрыл пространство зала.
– Я в полном твоем распоряжении… госпожа. Если что-то понадобится, пошли за мной.
Мне от нее ничего не требовалось, но я кивнула.
Прежде чем покинуть зал, я посмотрела на Тамлина и Ласэна, стоявших в окружении фэйцев и фэек. Эта компания не отличалась изысканностью манер, зато… Чувствовалось, сейчас их объединяла не внешняя учтивость, а долгие годы, проведенные в сражениях плечом к плечу. Это – друзья Тамлина. Он знакомил меня с ними, но я тут же забывала их имена и не пыталась вспомнить.
Запрокинув голову, Тамлин искренне смеялся. Они все смеялись взахлеб.
Не дожидаясь, пока он меня заметит, я выпорхнула из зала, промчалась по людным коридорам и оказалась перед тускло освещенной лестницей, ведущей в жилые помещения.
Я уже и не помнила, когда вот так же, взахлеб, смеялась сама. Эта мысль мелькнула у меня, когда я закрыла за собой дверь своей комнаты, оставшись одна.
Потолок опускался, угрожая меня раздавить. Вместе с ним опускались громадные раскаленные прутья. От них веяло нестерпимым жаром. Я корчилась на полу, прикованная цепями. Меня подвела собственная неграмотность. Я не смогла прочесть загадку, написанную на стене, и теперь, к великой радости Амаранты, меня проткнут эти прутья.
Они спускались все ниже и ниже. Я знала: никто не явится и не спасет меня от неминуемой смерти.
Будет больно. Меня ждет медленная смерть, и прежде, чем умереть, я познаю ужасную боль и надышусь запахом собственного горелого мяса. Возможно, я даже стану звать на помощь свою мать, которой никогда не было до меня никакого дела. И все равно я позову ее на помощь…
Я села на постели, вырываясь из невидимых цепей. Руки и ноги стали совершенно ватными.