За дверями закричали, застонали, послышался звук падения нескольких тел, и тогда Зимин перевел прицел ниже, примерно определив, где лежат раненые бойцы. Магазин опустел, затвор щелкнул, застыв в заднем положении, и тогда Зимин мгновенно выщелкнул магазин и, перевернув, вставил другой, примотанный к этому. Все как всегда. Все как в бою.
Щелк! Патрон в патроннике, автомат готов к бою.
И тут же, с перекатом – очередь туда, где сидит Самойлин, по нишам, крытым портьерами, по отверстиям отдушин над столом!
Из ниш вывалились двое парней с автоматами наперевес, за отдушиной кто-то застонал, загремело железо, ударившись о кафель.
Щелкнул затвор, автомат полетел в сторону, в руке будто сам собой оказался пистолет – вперед, навстречу выстрелам! Туда, где Самойлин, сосредоточенный, серьезный, выцеливает из «хай-пауэра», любимого оружия, надежного, сильного, безотказного!
Резкие движения, рваный ритм бега – пули рвут одежду, тело, но вскользь, нанося болезненные, но не опасные раны. Не опасные – если сразу перевязать!
Без ран никак не могло быть – Самойлин всегда был хорош. Снайпер. Он просто не мог промазать!
«Макаров» прыгает в руке, будто живой, будто зверек пытается выпрыгнуть, убежать на волю. Никакого прицеливания, никаких спортивных вытягиваний руки, мушки и прицела – мозг сам по себе рассчитывает расстояние, определяет направление выстрела. Указал стволом в нужное место – и пуля пошла туда, как по ниточке. Главное, чтобы это место не металось из стороны в сторону, не выполняло качание маятника вразножку. А оно выполняло. А оно умело уходить от выстрела. И угадать, где окажется в следующий миг, было довольно проблематично.
Самойлин был очень хорош. Очень. Не хуже Зимина – когда-то. Тогда, когда они бок о бок ползали по джунглям, скрывались в развалинах пустынного города. Теперь – бывший командир группы отяжелел, расслабился, да и возраст берет свое. Сколько ему? Далеко за сорок? В этом возрасте многие боксеры уже прекращают свои выступления. Реакция не та.
Впрочем, Самойлин и в нынешнем состоянии убил бы трех боксеров-тяжеловесов подряд голыми руками и даже особенно бы не запыхался. Спортивный бокс – одно дело, реальный бой с применением запрещенных к показу широкой публике спецприемов – совсем другое.
Но Зимин был лучше. Он находился на пике боевой формы, он не потерял готовности убивать и умирать, как самурай, только что вышедший из боя, или ниндзя, крадущийся по стене вражеского замка. Он был чуть быстрее, чуть сильнее, чуть увереннее, и эти чуть в бою стоили многого. Очень многого. Самой жизни.