Сразу и последовал первый вопрос:
– Но ведь одного из пострадавших, укушенных Вампиром, уже отвозили в Непал. Ему нетрадиционная медицина не помогла. Почему вы согласились?
– Разве у меня есть выбор? – с сарказмом фыркнул Рома. – Подскажете какой? И куда мне обращаться?
– А что с вашими доверенными работницами, которые сбежали? – тут же затараторила известная на всю страну телеведущая. – И много ли они у вас украли?
– Увы… Очень много! Мне только и остаётся надеяться, что полиция проявит ожидаемый профессионализм и отыщет преступниц с минуты на минуту. Пока же их местонахождение неизвестно.
Далее разрешение на вопрос получил один из самых маститых журналистов:
– Господин Грэйхемцен, вы назвали очень многих лиц, которые совершали в отношении вас неблаговидные поступки. Но вы так и не упомянули конкретно того человека, который умудрился направить на вас (по вашим же словам) руку возмездия в виде Вампира. Не говорит ли это о том, что вы оправдываете все преступные деяния Вампира и в то же время продолжаете бояться своего главного врага настолько, что не упомянете его на данной встрече?
– Сложный вопрос… – Рома страдальчески скривился от боли. – И отвечать на него долго… Но я попробую…
Сделал паузу, выпив громадную кружку не то чая, не то травяного настоя, и только потом продолжил отвечать:
– Врагов я не боюсь. Знал бы имя самого главного – объявил бы его во всеуслышание. Да и он себя ничем не раскрыл, хоть я очень и надеялся на его злорадство вчера вечером или сегодня с утра. Но в любом случае судьба его или её обязательно накажет. От возмездия никому не уйти. Потому что понял важную вещь: Вампир – это не просто мститель или посланник некоей масонской ложи, проповедующей справедливость. Нет, он непосредственный исполнитель воли нашей планеты, нашей колыбели всего человечества, нашей великой Матери, называемой чаще всего Природой, вездесущим полем энтропии, неведомой субстанцией разума или тем же Богом.
Подобное откровение вызвало шквал новых вопросов, но состояние пациента резко ухудшилось. Его тело буквально выгнулось дугой от навалившейся боли, затем стало трястись от судорог, и врачи тут же увезли каталку во внутренние покои госпиталя.
Тогда как оставшиеся в зале, начав подниматься со своих мест, вздыхали с сочувствием и жалостью. Какие бы они ни услышали сенсационные заявления от Грэйхемцена, в его печальной участи никто не сомневался. Обращение к монахам какого-то монастыря – не более чем жалкая попытка отсрочить неизбежное. Все признаки гибельных мутаций и начавшегося разложения организма налицо. И двадцать девятый «укушенный» закончит жизнь так же страшно, как и его предшественники.