«О силах, средствах и вероятных планах на западной границе»)…; передача за границу секретного приказа по крепости, в котором были отмечены результаты маневренной стрельбы из новых орудий, были указаны все недостатки их и новых снарядов…» (см. сноску на список источников, указанный в
Приложении 3).
После подтверждения вины подсудимых, вне зависимости от национальной принадлежности и подданства, все они понесли реальное наказание: были сосланы на каторгу или заключены в тюрьму, арестантские отделения на разные сроки лишения свободы. При этом важно подчеркнуть, что с вступлением в силу усовершенствованного закона о шпионаже (закона от 5 июля 1912 г.), суды стали выносить более суровые приговоры изменникам Родины и иностранцам. Вместо прежнего диапазона у русских подданных в 2–6 лет каторжных работ судьи все чаще приговаривали подсудимых этой категории к срокам в 4, 6, 8, 10 лет каторги. Немцы (подданные Германии), в свою очередь, за совершение военно-шпионских преступлений в России взамен «утешительных» 2-3-х лет и возможности претендовать на помилование наказывались на сроки в 3, 4, 5, 6 лет заключения (см. Приложения 2, 5).
Подлинность собранных нами извлечений из архивных дел и материалов периодики (а так же названных выше цифровых показателей) частично удостоверяют данные Главного военно-судного управления военного министерства России за 1912 г. Согласно отчетным разделам «Движение военно-судных дел» и «Статистическая ведомость о подсудимых, выбывших из-под суда» за государственную измену путем шпионажа перед судом предстали 13 человек: трое нижних чинов и десять гражданских лиц. Из них все военнослужащие и восемь гражданских представителей были приговорены к каторжным работам и еще два гражданских лица – к исправительным арестантским отделениям[115].
Вся выше приведенная статистика и обнаруженные редкие упоминания о выявленных германских шпионах из немцев-колонистов, с одной стороны, опровергают сформировавшееся в советской (а ранее и в дореволюционной) историографии положение о сетевом характере шпионажа немецких колонистов на северо-западе, западе и юго-западе России в начале XX в. С другой стороны, утверждают наше собственное мнение о том, что иностранные переселенцы из Германии (с учетом «натурализовавшейся» их части) действительно участвовали в сборе военных сведений о русской армии, ее фортификационных сооружениях и иных стратегических объектах обороны (в период между Русско-японской и Первой мировой войнами). Однако их привлечение к шпионажу было не только неопределяющим по сравнению с количеством использованных в его целях российских подданных (прежде всего, русских, евреев и поляков), оно было микроскопическим.