— Там это, Франс полетел, — выдал
Ларс.
— Куда? — удивлённо переспросил
я.
— Не знаю, он пока только
взлетает.
— Ты его привязал? — вклинился в
диалог Бранд.
— А зачем?
— Ларс, что за глупые вопросы? Чтобы
Франс никуда не улетел, его нужно привязать, — выдал наставление
бородач.
— Я его не привяжу, там силовое поле,
оно не подпускает.
Не став больше слушать
невразумительные объяснения воришки, я побежал на крышу башни.
Выскочив на свежий воздух, тут же
увидел Франса. Он и правда летал. Хотя, правильнее сказать, что
одержимый парил. Тело Франса было заключено в пузырь, по краям
которого крутились светящиеся алым руны.
Подхватив со стойки незажжённый
факел, я, активировав усиление, метнул его в спину одержимого.
Снаряд со свистом ушёл в цель и, как только достиг границы пузыря,
разлетелся в мелкие щепки.
— Ох! — воскликнул выскочивший за
мной Бранд. В его бороду влетела одна из щепок и, вырвав из неё
приличный клочок, полетела дальше.
Руны, окружающие Франса, ускорили
свой темп. В какой-то момент они превратились в алые росчерки,
скрыв от нас одержимого. Такой темп письмена поддерживали недолго,
уже через три секунды они застыли на месте. Одна руна застыла
напротив лба Франса, две других нацелились на его плечи, ещё две на
колени и последняя расположилась у сердца. Повисев так мгновенье,
они резко влетели в тело одержимого, прожигая надетую на нём
одежду. Пузырь, удерживающий Франса, схлопнулся, а он сам рухнул
вниз.
— Умер? — тихо спросил Ларс.
— Вроде нет, вон же, шевелится, —
также тихо ответил Бранд.
— А разве это не конвульсии?
В чём-то Ларс был прав. Тело Франса
лежало в неестественной позе, а его мышцы хаотично сокращались. Я
уже хотел поспешить зафиксировать голову одержимого, чтобы уберечь
его от травм черепа, когда его подёргивания стали более
упорядоченными.
Ломано, выворачивая суставы, Франс
начал подниматься. Чем-то это было похоже на движение куклы, к
которой привязали верёвки, и сейчас неопытный кукловод дёргал за
управляющие нити, пытаясь освоить новую марионетку.
Одержимый принял вертикальное
положение. Его ноги были полусогнуты, руки ломаными веточками
смотрели в разные стороны, а голова свешивалась набок.
— Вот и ещё одно место освободилось,
— сказал Бранд.
Услышав человеческую речь, Франс
резко развернулся в нашу сторону. Глаза на свесившейся голове
открылись, а рот, из которого стекала кровавая слюна, растянулся в
довольной улыбке.