– Внимание, – раздался в салоне бодрый голос командира воздушного судна. – Расчётное время прибытия – десять минут. Просьба пристегнуть ремни и приготовиться к посадке.
Встреча высоких договаривающихся сторон началась в «машинном зале» Пирамиды. После коротких официальных докладов руководителя объединённых инженерно-технических групп (всё работает, возможности артефакта фантастические, нужны годы, чтобы всё здесь досконально изучить) и командира также объединённого гарнизона (больных и происшествий нет, продолжаем выполнять поставленную задачу) прошли в обеденный зал.
Торжественный обед, несмотря на богатейший стол (впервые высоким сторонам была предоставлена возможность отведать блюда и напитки, приготовленные с помощью атомно-молекулярных синтезаторов Пирамиды) и старания организаторов, проходил вяло. Чувствовалось напряжение, вызванное тем, что имперские комиссии, созданные специально для скорейшего решения множества вопросов, связанных со сближением империй и – даже! – возможным их объединением в относительно недалёкой перспективе, тормозили со страшной силой.
Когда принимали решение по захвату Пирамиды и дальнейшему совместному её использованию, казалось, что всё как-то утрясётся.
Не сразу, конечно, в процессе.
Но сейчас выходило, что сам процесс практически остановился. Оказалось, что застарелая вражда, которую тысячелетиями испытывали друг к другу «северные» и «южные» свароги, просто так не проходит. Даже при наличии столь существенных общих интересов. Особенно это было заметно в смешанном гарнизоне. Технари, инженеры и учёные худо-бедно нашли общий язык. Совместный труд всегда объединяет. А вот военные цапались друг с другом постоянно и по любому самому малейшему поводу. До открытых вооружённых столкновений пока не доходило, но несколько мордобоев уже случилось. Виновников быстро выявили и наказали, но те, кто пришёл им на замену, тоже смотрели на бывших врагов с прищуром и при каждом удобном случае готовы был подложить им свинью разной степени жирности, в зависимости от обстоятельств. Хуже всего было то, что и в самих комиссиях не наблюдалось попыток к достижению согласия. Интриги, столкновения имперских и личных интересов и амбиций, застарелые обиды, нежелание брать на себя ответственность. Вся эта бюрократия, густо замешанная на застарелой вражде, цвела махровым цветом и превращала работу комиссий в череду бессмысленных заседаний, на которых, по сути, ничего не решалось.