К шести утра на площади стали
появляться первые жители, которые кучковались в стороне от чужаков,
бросая на них настороженные взгляды. В шесть десять на «Ниве»
подъехали местный председатель сельского совета и глава КСП
«Рассвет», как значилось на вывеске конторы.
- Кто вы такие и что за представление
тут устроили? – руководитель местного Совета, Олег Максимович
Рыбачко, как им было уже неоднократно известно, сразу попытался
задавить авторитетом чужаков.
А чужаки молчали и ждали реакции
второго руководителя, так как знали, кто реально руководит в этом
селе.
Андрей Андреевич Чумаков, бессменный
председатель, сначала совхоза «Рассвет», а после всеобщего деребана
страны и «прихватизации», глава одноименного коллективного
сельхозпредприятия.
- Попридержи коней, Максимыч, -
Чумаков сам придержал товарища за руку, - люди, вроде, серьезные,
сейчас сами все расскажут.
Он пристально посмотрел на каждого из
пришедших таборян и вернувшись взглядом к Ахрипу, предложил: -
Отойдем?
- Отойдем, - кивнул тот в ответ.
Они отошли к торцу здания конторы,
откуда открывался хороший вид на реку и раскинувшийся между домов и
рекой, заливной луг с густой сочно зелёной травой. Это место всегда
на рассвете нравилось Ахрипу.
Он опустился прямо на траву, вытянув
ноги в потертых коричневых берцах.
Рядом, сначала на корточки, а потом,
спустя несколько секунд, так же как и гость, на задницу, уселся
председатель.
- Закурим? – Чумаков протянул отрытую
пачку «Космоса».
- Нет, Андреевич, не балуюсь, вредно
и опасно, - не отрывая взгляда от реки ответил Ахрип. Он специально
затягивал паузу, давая местному самому высказаться. И тот
начал.
- Не спалось сегодня. Проснулся около
полуночи. И голова болела, и на душе как-то не спокойно. Долго
ворочался. Вышел во двор, думал курнуть, и как раз вовремя. Туман
этот противный только уходить стал и за горизонт луны уходили. Все
три.
Председатель выжидающе посмотрел на
Ахрипа, как бы передавая ему эстафету разговора.
- Голова как? Болит? Тошнота или
головокружение? – продолжая смотреть вдаль, спросил Ахрип.
- Угу, есть такое. И губы сохнут.
Туман?
- И туман тоже, - ответил гость,
снимая с пояса армейскую фляжку в чехле, защитного цвета, - на вот,
Андреевич, хлебни, попустит. Только пару глотков.
- На гнилых пнях настаивал? –
понюхав, поморщил нос Чумаков.