- Если бы мы умерли, то попали бы на небеса… -
как-то не совсем уверенно произнесла подруга. – А не в царские
времена…
- Почему царские? – я все еще с трудом воспринимала
происходящее.
- А какие? – Таня прищурилась. – Ты разве не
обратила внимания, во что одеты женщины? Какой странный интерьер в
этих комнатах?
- Ты и в этом теле плохо видишь? – спросила я,
глядя, как она морщит нос.
- Нет, нормально вижу, - радостно заявила Таня. –
Даже хорошо!
- Тогда не щурься!
- Не буду, - пообещала она и спросила: - У тебя тоже
все тело ломит? У меня такая шишка на затылке…
- Да, старушка сказала, что мы с какого-то балкона
упали, - вспомнила я ее слова. – Вернее не мы, а… Я совсем
запуталась!
- Дела… - протянула Таня, потирая виски. – Умом
понимаешь, что такого быть не может, а оно ведь
есть!
- Значит так, давай действовать по ситуации, - мне
очень хотелось быть в этот момент собранной, готовой к борьбе с
трудностями, но от напряжения лишь еще сильнее разболелась голова.
– Главное сейчас не орать на каждом углу, что мы это не мы. Иначе
все может плохо закончится. Для нас.
- Думаешь, прибьют? – Таня снова прищурила глаза, но
тут же широко раскрыла их, увидев мой взгляд. – Да не щурюсь я! Не
щурюсь!
- Кто знает, где мы и что у них здесь за нравы, -
мне очень хотелось посмотреть на себя в зеркало, но этот порыв
сдерживал страх. – Как я выгляжу?
- Хорошенькая… - Таня принялась внимательно
разглядывать меня. – Брюнетка, волосы волнистые, губки бантиком… На
вид лет восемнадцать-девятнадцать.
- Ты видела себя в зеркало? – спросила я, ощущая,
как меня начинает охватывать легкий мандраж.
- Да, - горько вздохнула подруга, осторожно
прикасаясь к своему лицу. – Девчонка. Молоденькая совсем. Кстати,
мы с тобой очень похожи.
- Судя по разговору старушки, мы сестры в этом мире
или в этой реальности, или… - я застонала и откинулась на подушки.
– Опять запуталась.
- Я все еще надеюсь, что это сон, – Таня прилегла
рядом. – Лежим себе сейчас в больнице под капельницей, от наркоза
отходим…
- Кто же нас в погребе нашел? – хмыкнула я. – Если
только прошла неделя, и соседи всполошились. Так за это время
можно…
Я не стала договаривать, но Таня поняла меня. Ее
лицо стало хмурым, она сложила на груди руки и
задумалась.
Вернулась нянечка с молоком. Она суетливо разливала
его по чашкам, что-то приговаривала, но у меня так разболелась
голова, что я с трудом понимала, о чем она толкует. Но вдруг
знакомое название резануло слух, приводя в тонус.