Обрывки памяти Озпина, услужливо сказали, что и там его поймали
Охотники, а не полиция.
Всё же он входил в сильнейшую команду своего курса в Биконе не
просто так. И был их лидером не только за стильную тушь и рыжие
волосы.
К сожалению команда TOPE распалась, после падение горы Гленн.
Также как десяток других команд, что защищали людей до последнего.
Вина за те события до сих пор грызёт остаток сознания Озпина и
фальшивки.
Но вот в глазах членов совета, что были тогда на своих постах я
не видел никакой вины.
— Также необходимо обсудить… — Перевёл тему глава совета. Никто
не был против этого, пусть и сама проблема праха стоит остро в
преддверии фестиваля.
И для фальшивки все остальные вещи, что обсуждает совет
не имеют смысла. Они даже не удосужатся того, чтобы о них вспомнили
через несколько минут. Дело не только в том, что я не имею
представления о внутренних делах Вейла, а в том, что между Биконом
и Королевство существует негласное правило невмешательства.
Озпин не лезет во внутреннюю кухню и шкафы совета и совет не
лезет в Бикон и к Озу.
Именно благодаря такому соглашению академия до сих пор является
независимым объектом и никак не подчиняется Королевству. Вейл не
может приказать Бикону отправлять команды Охотников по своему
желанию, только оставлять заказ. В свою очередь Озпин не посылает
Охотников для расследований по преступлению внутри Королевства.
Но Королевство всё также может оставить заказ.
Половина совета остаются на своих постах именно из-за того, что
их грязное бельё никто не ворошит. Скандалы никому не выгодны, а от
того и Оз позволял себе закрывать глаза на такие вещи, пока они не
переходят границы.
Лицемерно. Подло. Жестоко. Отвратительно.
Да, но такова правда. Таковы люди. Даже когда
их шея лежит на плахе, они думают, как же всех собравшихся людей
обмануть.
Не то, чтобы я чем-то отличался. Возможно, я был даже хуже.
— На этом заседание совета Вейла, окончено. — Объявил глава
совета. — Благодарю всех и до следующего заседания.
По очереди все депутаты отключились. Только изображение Озпина
осталось на мониторе, смотрящее мне в глаза. Курсор мышки медленно
навёлся на кнопку отключение звонка.
Щелчок и лицо Озпина сменилось на синие обои рабочего стола.
— Ненавижу политику. — Откинулся я на спинку кресла. Взгляд сам
собой скосился на документы. — Ненавижу бюрократию.