Ещё один вздох сорвался с моих губ и вместе с этим я расслабил
хватку на трости, что являлось собой ещё и оружием Озмы. Сейчас не
лучшее время давать своему разочарованию вырываться наружу в виде
гнева.
Раз Ремнату нужен Озпин, Ремнат получит Озпина, даже если он
всего на всего Фальшивка. Но даже Фальшивке скорее всего не
составит труда пройти путь, что она знает.
Я отвернулся от восходящего солнца и нового дня, который я
встречаю не в своём мире и не в своём теле.
Кабинет Озпина находится на вершине башни Бикона, возвышаясь над
всей академией, что имеет вид замка. Величественное здание, которое
всем своим видом кричит о надежде, которое даёт этот Маяк. Маяк,
что готовит надежду всего человечества, которым управляет
Фальшивка.
— Бумажная волокита. — Несмотря на раздражение на моём лице не
дрогнул ни один мускул и даже, чтобы услышать раздражение в моём
тоне надо было прилагать усилия. И это совсем неудивительно, Озма
смог вести войну против Королевы Гримм в тайне от всего мира все
эти годы. Умение контролировать эмоции тут не могло не
появиться.
Звук лифта отвлёк меня от рассматривания кучи документов, что
было очень неожиданно. Стрелки часов показывали, что сейчас было
7:58 и обычно никто не должен был направляться на встречу с
директором. Но это было предположение Фальшивки.
А оно ничего не значит.
Фальшивка не может знать того, что знает Оригинал. Насекомое не
может быть Мудрецом, Мудрец — насекомым. И я не могу знать, кто
подымается в лифте в кабинет Озпина.
В кабинет человека, которого больше нет. Есть только
Фальшивка.
Верная Озпину трость, была отложена в сторону, когда я позволил
себе сеть в кресло. Только тогда я понял насколько было напряжено
тело Озп…моё тело. Тело опытного Охотника, тело профессионала, что
прошло не одну битву и вышло победителем. Тело, что теперь
подчинялось мне.
И это тело знало о моей нервозности.
Для Охотников нервозность означает опасность. Если Охотник
чувствует тревогу, то рядом опасность. В случае опасности нужно или
бить первым, или бежать. Сама сущность человека знает об этом, а
значит и тело, что готово выполнить приказ сознания.
Будет-ли это бегство или бой тело не волнует.
Как жаль, что какой-либо настоящей угрозы не было. Не было с кем
нужно было бы сражаться или бежать, был только страх
семнадцатилетнего парня перед лицом жёсткого мира. Будь угроза моей
жизни мне бы не требовалось размышлять об бессмысленном. Мне не
нужно было разбираться в том, что мне делать.