Пока
варилась каша, попили чаю с ещё горячими рулетиками, вот только мои
надежды на откровенность подруги, не оправдались.
— Если ты
свою личную жизнь налаживать не желаешь, и другим это сделать не
даёшь, значит, придётся вынудить тебя сделать это самостоятельно и
по собственной инициативе, — многозначительно изрекла подруга и на
дальнейшие вопросы просто-напросто не отвечала, искусно меняя
темы.
— Ты уж
определись — вынудить или по собственной инициативе? — буркнула
я.
— Одно
другому не помеха, — отозвалась Лиза, давая понять, что раскрывать
карты не собирается.
— У-у-у… —
только и смогла простонать я в ответ.
Вот и как
она собралась меня вынуждать? Не нравится мне это. Но зная Лизу без
малого девятнадцать лет, понимаю — если этот ледокол взял какой-то
курс, то… Сопротивление оказывать бесполезно. Чудно, как
мне до сих пор от неё отбиваться удавалось, когда та норовила мне
смотрины женихов устроить. Стоп. Смотрины? Выбор… Или как там в
названии книги было? Отбор? Только не это…
А дальше,
понеслось! Мне было вручено то самое, повязанное ленточкой
полотенце.
— Повторяй
— «Суженый-ряженый, приди утрись», и вешай его за окно, —
руководила процессом Лиза. — Утром проверишь, полотенце влажное или
сухое, расскажешь мне, каким оно было.
Да уж,
судьба она такая, если снег пойдёт, будет мокрое, а он считай
каждую ночь хоть немного, но идёт.
— А какое к
чему? — изображаю живейший интерес, ведь она готовилась, сразу
видно, вот только я спать хочу, вчера-то до глубокой ночи
засиделась, и пусть поспала чуть подольше обычного, а всё равно
сейчас организм настоятельно требовал на бочок и в
люльку.
— А вот
когда скажешь каким было, тогда и узнаешь, — отмахнулась подруга. —
Теперь возьми кусок хлеба и раскроши на подоконник.
Сказано
крошить, и хоть мусорить не особо хочется, но крошу, тут же
подлетает Лизка:
— Ты чего
творишь?!
— Ну, ты ж
сказала…
— Не сюда,
дурья твоя голова! — восклицает та. — Со стороны улицы.
— А-а-а… —
протянула я, и быстро смахнув крошки на ладонь, открыла оконную
раму, за которой как флаг развевалось полотенце.
И опять
заговоры, наговоры. Наконец-то окно закрыли, успев основательно
выхолодить помещение. Лизка подошла и собственноручно плотно
гардину задёрнула.
— Не
открывай, но прислушивайся, когда спать будешь, прилетят ли птицы
хлеб клевать… — инструктирует она.