В душе вмиг
стало как-то пусто. Осознание того, что Лизы здесь больше нет —
оглушило. Как ни странно, этот факт ошеломил. Да, я знала, что это
случится, морально готовилась, но как оказалось, так и не смогла
смириться с неизбежным. Я осторожно отлепила вцепившуюся в меня,
продолжающую верещать девушку, и негромко произнесла:
— У вас
получилось. Но я не Катриона, я — Екатерина. И простите, вас ждёт
муж, а мне надо побыть одной… — с этими словами, я не очень
почтительно развернулась спиной к опешившей от полученной новости
девушки и побрела прочь.
Мимо,
словно ураган, пронёсся явно услышавший вопли Элизии, Женоэль. Ну
вот, хоть кто-то здесь счастлив, — как-то отстранённо подумала я. И
рядом со мной тут же очутился бирюзовоглазый. Он что-то говорил,
судя по интонациям что-то спрашивал или предлагал? Мне было всё
равно, сейчас его очарование на меня совершенно не действовало.
Звуки доносились будто сквозь толщу воды — глухо, растянуто,
неразборчиво, да и не желала я их разбирать. Я вообще, ничего не
желала. Не чувствовала витающих вокруг ароматов, не замечала, как
искрится роса на листьях. Окружающий мир плыл перед глазами,
оставляя относительно чёткими лишь несколько метров дорожки
впереди. С уходом Лизы из меня будто сама жизнь ушла.
События
этого утра проносились перед мысленным взором, но ничто уже не
удивляло, не цепляло. Я оборотень? Ну и ладно. И стану кем-то
странным или страшным? Или это окружающие станут опасны для меня?
Плевать. Надо спрятаться на время? Это ведь была последняя Лизина
просьба? Значит, исполню. Не знаю в какой именно день полнолуние.
Так что посижу в комнате. И сегодня. И завтра. И послезавтра. И в
полнолуние, наверное, тоже…
И потекли
бесцветные дни. Запретив служанкам раздвигать шторы, я не различала
утро сейчас или вечер. Мне приносили еду, к которой я почти не
притрагивался, потому что всё равно не различала вкуса. Не было
желания выходить из комнаты, хотелось только спать, но и это не
получалось — сон не приходил. Я лежала, пялилась в потолок.
Наверное, стоило бы поплакать, но для этого нужны эмоции — злость,
печаль, боль, в конце концов, но ничего этого не было. Периодически
ко мне заходил лекарь, едва ли не насильно вливая в меня какие-то
настойки, никакого эффекта это не приносило, и даже его хвалённая
магия не помогала. Порой служанки сообщали о визитах Славиэля или
Леонеля, но те, так и уходили ни с чем. Общаться с ними я не
хотела, лелея, какую-то нелогичную, детскую обиду за то, что они
помогли Лизе уйти.