Он делает быстрый шаг вперед, хватает одной рукой меня за шею сзади, чтобы я не могла отстраниться дальше, дергает чуть выше, и мое тело, легко, как у тряпичной куклы, повинуется. Колени теперь не достают пола, я балансирую только на носках, скольжу туфлями по мраморному полу.
Господи, как страшно. В его глазах не похоть, нет. Там разврат и страшные, ужасные обещания того, что он может со мной сделать.
Жмурюсь, дрожу.
Закусываю губы, чтобы не заорать, не дернуться, не влепить ему пощечину, которая может стать последней в моей жизни.
В ушах шумит кровь.
— Пусти ее. Девчонка моя, — вдруг слышу четкий приказ прямо над своей головой. Этот голос я слышу впервые. В нем сталь и уверенность, вьюга и власть.
Террорист отмирает, дергает головой, будто пытается взять себя в руки.
— Но… — начинает он.
— Я сказал: девчонка – моя!!! — от этого животного рыка, жуткого окрика, мужик отпускает меня, я падаю ниц на пол. — Все слышали?
2. 2
Террорист отшатывается, а я обнимаю себя руками и чувствую, что дрожу так, будто бы голышом стою на снегу, обдуваемая ветром.
— Есть, — отвечает он, подхватывает корзинку с сотовыми телефонами и отходит.
Я сглатываю. Опасность прошла, но кто сказал, что дальше будет лучше?
Вокруг сразу все меняется. Словно ветерок пробегает по всем этим террористам, опасным, жутким, страшным. В ресторане будто даже становится холоднее.
Я ощущаю на своей спине тяжелый взгляд. Он словно прожигает меня насквозь, выжигает паяльником какие-то немыслимые узоры, считает открытые спинкой платья позвонки, охватывает шею, прижигает распустившиеся из прически дорожки волос.
Дергаюсь, провожу ладошкой по шее, будто желая смахнуть это назойливое внимание и понимаю, что больше всего на свете боюсь повернуться, встретиться с обладателем этих рентгеновских глаз лицом к лицу.
— Что вам нужно? — это Марк, мой одногрупник, подает голос. Даже странно, что это делает он, а не Стив, потому что именно мой парень обычно лезет на передовую.
Вернее, уже бывший парень…
Рядом с Марком тут же материализуется один из этих шкафов, затянутых в черное. Он размахивается, будто хочет ударить автоматом по лицу, и парень сразу отшатывается, закрывается, почти падает на спину. Мужчина хмыкает, он явно доволен произведенным эффектом.
— Персонал – к бару, остальных – на стулья, — вопрос Марка остается без ответа, а этот тяжелый, властный голос дает распоряжения прямо надо мной.