Продолжать она не стала, но я и без этого
помнила судьбу несчастной Саманты, обремененной слишком большой
грудью – эта часть тела и застряла, когда ее владелица пыталась
спуститься по дымоходу. А потом затопили камин… Но мне всегда
казалось, что в рассказе бабушки было больше зависти к легендарному
бюсту Саманты, чем осуждения ее нелепой смерти. Вот и сейчас она
критически покачала собственным в грустных размышлениях, что его
достаточно разве что для застревания в водосточной трубе, в которую
она ни за что не полезет.
– Такс, Сьенна, – вспомнила обо мне бабуля, –
я тебе кое-что собрала. Набор удавок на все случаи смерти. Вот эта
шелковая, такая элегантная, что я даже захотела себе оставить. Но
вовремя вспомнила, что меня уже лет пять как не привлекают к делам,
а такая замечательная вещь должна работать, а не пылиться в
сундуке.
– Бабуль, зачем? – запротестовала я. – Сама же
говорила, что нам выдадут.
– То, что выдадут, само собой, – важно кивнула
она. – Но инвентарь должен быть личным, проверенным. От него
зависит, насколько быстрой и безболезненной будет смерть заказа. Он
должен быть привычен, испытан и надежен. В конце концов, любую из
этих удавок можно носить как красивый пояс.
Я повертела в руках все пять и пришла к
выводу, что четыре из них действительно можно использовать как
пояса, а вот пятую, выглядящую как обычная веревка… Разве что если
мне придет в голову нарядиться монахиней? Да, тогда она точно
пойдет. Веревка была не простая – в пальцах скользила как самый
лучший шелк – легко и непринужденно. Я подняла вопросительный
взгляд на бабулю.
– Да, не обычная штучка, – подтвердила
она.
– Но чары здесь не чувствуются.
– Она не зачарованная, – пояснила бабуля. –
При выделке использовались, но сейчас она вылежалась, и даже следов
нет. Классная штучка, правда? По внешнему виду и не
догадаешься.
Она погладила веревку и восхищенно поцокала
языком. Бабуля любила всякие качественные вещички, связанные с
профессией. Ее, а теперь скоро и моей.
– Артефакт, определяющий вредные добавки в
еде, – продолжала она меня радовать. – И чтобы не снимала. Внук
Берта там учится, и он не упустит возможности отыграться за
деда.