***
Расположение пустело, караульные откровенно скучали. Народ
расходился кто на гульки, кто по магазинам…
Дождавшись вечерних сумерек, Батя тоже направился к выходу. На
всякий случай – надел поверх доспехов бесформенную хламиду и взял с
собой фонарь со свечой.
За старшую осталась Венга. Но как она собиралась нести службу –
известно. Её подчинённые грели воду до состояния кипятка и таскали
на второй этаж. Баню там обустроили с помощью ткани от одного из
непроданных воздушных шаров бедуинов. А ещё, девушка заготовила
бутылку вина и какие-то местные вкусности.
В общем – собиралась шиковать. Ну-ну, лишь бы не задохнулась и
не утонула.
Командир что-то поворчал себе под нос, да пошёл…
Путь держал по окружной дороге. Больших улиц сторонился. Благо,
что сам Райнеру про патрули насоветовал и знал, где они могут
встретиться.
Предосторожности соблюдал не хуже, чем это смог бы делать
Кеншин. И в тени подолгу торчал, и из-за углов выглядывал. Но
никого так и не повстречал. Лишь в одном месте пропустил компанию
пьяных гуляк. Несмотря на траур – Йоль никто не отменял. Оно и к
лучшему! Народ вечером будет по домам пьянствовать, а не по улицам
шарахаться.
На площади – тоже ни души.
Вот и добренько. Можно приступать.
Батя заглянул в колодец, убедился, что его не сковало льдом и
начал готовиться. Разложил мешок для улова, подстелил ещё один под
задницу, бросил в воду жменю шариков из мяса и хлебного мякиша…
Достал бутыль первача!
Ведь какая ж то рыбалка без ентого дела?!
Правильно. Никакой!
Как выразился бы Кен – это медитативное дело. К счастью ли, к
сожалению ли, но Батя таких словечек не знал.
А едва он насадил на крючок кусочек мяса как…
ХЛОБЫСЬ!
В спину двинули так, что наёмник не удержался на своём седалище
и полетел вниз. Прямиком в чёрную пучину колодца.