— В оранжерее как раз кафе,
организованное девушками из третьей группы. — ответила Надежда, и
меня по сознанию царапнуло то с какой небрежностью она это
произнесла. — В основном там сладкое, но можно заказать и богатую
белком пищу.
— Спасибо. Тогда прошу связаться со
всеми интересантами. Первого, пожалуй – князя Долгорукого. Но если
он не может в ближайшее время, тогда с любым другим. — вежливо
улыбнувшись сказал я. — Благодарю.
— Не за что! Это моя обязанность! —
довольная проделанной работой сказала Надежда, и тут же удалилась
из комнаты, а я отправился в душ и переодеваться. Учитывая сжатые
сроки Шнипельсон сделал просто невозможное. Костюм сидел как
влитой, нигде не жал, ни каким движениям не мешался, казался
приталенным и при этом скрывал кобуры на поясе, оставляя для вида
только свисающий чуть ниже резонансный кортик.
Выйдя на балкон, я на всякий случай
активировал оружие, влив в него прану через чакру «звука».
Результат вышел неожиданным. Видно, я привык к тренировочным
саблям, чье лезвие шире и значительно длинней. Тут же плоскость
буквально вырвалась из кончика клинка еще на двадцать сантиметров,
а под гонец стала нестабильной и чуть расплывчатой даже в моем
виденье.
— Это можно использовать. — хмыкнул
я, пару раз взмахнув оружием в воздухе, чтобы ощутить вес клинка.
Непривычно легкий, он двигался куда быстрей чем сабля, а учитывая
длину, на это могут попасться все, кто не видит его реального
размера. Тут же почему-то вспомнился «лом» или «дубина» которым
меня в свое время огрела Мария. Вот уж в самом деле дрын от
которого не увернуться.
— Чем заняты, ваше благородие? —
услышал я за спиной голос и не сумев сдержаться поморщился. Какая к
черту это моя комната если тот же Василий спокойно в нее входит,
даже не спрашивая разрешения. И никакие оправдания, вроде того, что
он мой слуга и денщик, а по сути, адъютант, не могли сгладить
негативной окраски.
Не знаю, вот есть у меня такое мелкое
поганенькое чувство собственности. Делить комнату и кровать с
Ангелиной – никаких проблем. Она тоже «моя». Делить палатку с еще
сорока парнями, где даже в душе и в туалете одному не побыть – тоже
норма, все в таких условиях. А вот когда говорят – ваше, а потом
начинают шастать толпами… хорошо хоть не по одеялу, в грязных
ботинках, и в окно…