Полковник орет:
– Я вас предам полевому суду!
Но это, конечно, была пустая угроза. Полковнику невыгодно было раздувать скандал. Так он и проглотил два удара нагайкой и еще жемчужную нитку вернул. Но не в этом дело. Были офицеры, пятнавшие себя грабежом, были и будут. А в том важное: кто отважится избить командира полка в условиях военного, времени? Для этого надо быть Тугариным. Поступок безумный…
– Но сколько в этом безумии благородства! – с восхищением вырвалось у Лары.
Потом она спросила: – А как зовут негодяя?
– Полковник Нейер.
– Как? – и Лара густо и горячо покраснела.
– Полковник Нейер.
– Высокий блондин?
– Да. Вы его знаете?
– Нет… Но… видела, встречала.
В Царском саду было тихо. Дальше голоса и звуки города подчеркивали тишину. Если бы не эти голоса и звуки, сад мог бы сойти за опушку горного леса – так все было здесь и хаотично, и мощно, и почти первобытно.
Внизу дышал прохладой и сыростью глубокий овраг, и подступали вплотную гигантские, в несколько обхватов, дубы и липы. Их густая зелень нехотя пропускала яркие трепетные пятна полуденного солнца. Вековые деревья вот-вот рухнут в бездну, и только корни, могучие, переплетенные, глубоко ушедшие в рыхлый чернозем, удерживали их. Часть этих корней обнажилась, и они клубками змей тянулись из-под земли.
Лара и Тугарин стояли рядом. В лиственный просвет они видели внизу, в тысяче шагов от себя, шумную зыбь Днепра, железное кружево нависшего над рекой моста и заднепровские дали, Бог знает где сливавшиеся с лазурью небес.
Лара смотрела перед собой. Тугарин смотрел на нее.
– О чем вы думаете, Лариса Павловна?
– О чем? – встрепенулась она. – Думаю, как притягивает и такая глубина, и такой необъятный простор. Но глубина как-то волнует и тревожит. Неспокойно, тянет вниз, мучительно, неудержимо. А простор хочется созерцать долго-долго… Почему? Он действует благостно, как-то именно благостно. Мне кажется, это у всех так…
– Нет, не у всех. Возьмите какого-нибудь тусклого чиновника. Этот, наверное, не подойдет к самому краю обрыва, как вы. Что же касается далей, он закроется от них газетой и будет читать хронику убийств или отдел наград и производств по службе. Нет, эти ощущения – удел натур ищущих, буйных, дерзающих…
– Неужели я буйная, дерзающая, ищущая? – с какой-то несвойственной ей конфузливой кротостью и с такой улыбкой вырвалось у нее.