, тут же – фигура распятого Христа. Наконец он оглянулся на неожиданно встретившихся родственников. Пожалуй, стоит прийти на выручку одному из них в силу некоторого вполне естественного смущения.
Не обращая на него ни малейшего внимания, отец с дочерью сидели на диване и, взявшись за руки, вели оживленную, но прерывистую беседу.
– Так ты, значит, приняла образ рыцаря? – спрашивал епископ Бруно, не сводя глаз с дочери. – Но зачем? Гоже ли это для женщины?
– Для меня – да! – убежденно ответила Агнес. – Я здоровая, сильная, одной рукой могу поднять человека. К чему быть женщиной, если я рождена стать воином? Я не желаю шить, вязать, перебирать струны на лютне и петь песни; моя рука не может держать ничего, кроме меча, топора, лука и копья, которым я поражаю цель с тридцати шагов. Такой уж я рождена, отец. Никто не хочет жениться на мне, – неожиданно добавила она.
– Не хочет? – улыбаясь, переспросил Бруно. – Но отчего же? Красива, умна, крепка. Чего же еще надо мужчинам?
– Они не желают спать с рыцарем, им нужна женщина – мягкая, кроткая, с голосом, подобным журчанию ручья, с белыми руками и лебединой шеей. Ничего этого у меня нет. Однажды некто вздумал посмеяться надо мной, сказав, что мне никогда не стать матерью, потому что кладбище не родит детей. Я выбросила наглеца в окно, и он упал в грязь, рядом со свиньей. Другой пожалел, что у него дома нет лестницы, которую надо подставлять всякий раз, когда ему захочется поцеловаться со мной. Я подняла его и повесила на бычий рог, что торчал в стене. «Теперь не нужно искать лестницу, – сказала я ему, – тебе стоит только позвать меня, если только мне придет охота подойти». Так он и провисел до тех пор, пока рог не обломился. Больше желающих не нашлось. Да и что за мужчины, если я тащу двух подмышками, как гусят. Мне подошел бы такой, как Ноэль. Но он мой брат, и в этом вся беда.
– Увы, папский указ запрещает браки до пятого колена, – кивнул епископ, загадочно усмехнувшись при этом. – Однако пап много, любой из них может отменить такой вердикт, во всяком случае, сделать исключение.
– Для этого, отец, надо снискать благорасположение папы. Между тем, то, что творится нынче у святого престола, скорее вызывает желание дать первосвященнику хорошего пинка под зад.
– Увы, Агнес, дочь моя, ты права. До меня доходят слухи о беззакониях, творимых папами: о грабежах народа, бесчисленных оргиях с потаскухами, которых каждый вечер приводят к ним во дворец. Особенно этим прославился нынешний, Бенедикт. Вообрази, он стал папой в двенадцать лет! Понятно, всеми делами Латерана заправляют вельможи, которые чувствуют себя хозяевами, ибо это их ставленник.