– Встань, еврейская свинья, когда перед тобой стоит немецкий офицер! – Зигфрид, приблизившись к Бруку, резким движением кулака ударил еврея в живот. Согнувшись от адской боли, Брук упал на пол, но справедливо опасаясь, что это избиение может повториться вновь, поспешил быстро подняться на ноги.
– Вы надеетесь, господин Брук, что в гестапо вас пощадят? – оставшись безразличным наблюдателем происшедшего события, задал вопрос офицер. – Надежды ваши не оправдают вас. Не думайте, что народ, к которому я принадлежу, простит вас и отпустит на свободу.
– Я не знаю, в чём меня обвиняют, – сказав это, Брук зашёлся в кашле, но усилием воли подавил его в себе.
– Вот насекомое, а! – с досадой в голосе прореагировал офицер на его слова. – Видите ли, он не знает, а я более чем уверен, что знает, только притворяется. Валяет дурака. Да, Зигфрид. Ты не представляешь, как я от них чертовски устал! Ты это просто представить себе не можешь.
– Что будем с ним делать? – поправив на плече автомат, деловито осведомился Зигфрид. При этом вопросе, офицер довольно резко взглянул на него, и волна ненависти захлестнула его всего:
– Поставь его к стенке и расстреляй!
– Что, штурмбаннфюрер, прямо здесь? – проявив некоторое замешательство, спросил Зигфрид у офицера. Спросил не из чувства жалости, а для собственной подстраховки. Из этой ситуации Брук сделал верный вывод о том, что патронов на него они жалеть не станут.
– Можно и тут! – глядя в упор на обмякшего узника, подтвердил офицер. – С чего это мы станем медлить? Как сказал фюрер, «мы должны с корнем вырвать эту вездесущую полипообразную поросль под названием «евреи». Везде, где это возможно.
Гестаповец, поняв эти слова как сигнал к действию, мастерски перезарядив автомат, носком сапога ударил по коленной чашечке Брука, левой рукой схватил еврея за волосы и, пригнув чуть ли не до пола, нанёс два удара по затылку. Из глаз арестованного брызнули слёзы. Брук попытался было оказать сопротивление, но предупреждающий удар ногой в висок припечатал его к земле.
– Неплохо, Зигфрид! Совсем даже неплохо! – офицер по фамилии Стрелитц в похвальной форме хладнокровно отметил служебное рвение подчинённого. – Теперь я лишний раз убедился в том, что в лице этого негодяя так называемый богоизбранный народ органически чужд немцам. Мы, Зигфрид, просто обязаны физически ликвидировать их.