Сейчас молодежь стремится отдыхать, еще не устав. Мы об отдыхе не думали. Было некогда и голодно. Четыре года, прожитые в Сибири, не были жизнью размеренной, спокойной. Был задан такой революционно-авантюрный ритм жизни, в котором все должны были выложиться полностью. И еще больше за счет своего здоровья, обнищания и потогонной системы. Девизом всей жизни стало: «Даешь!». О цене не говорили. Даешь Турксиб, даешь Кузбас, даешь Магнитку, даешь хлеб, даешь… Возьмите подшивку любой газеты времен первых пятилеток, там все об этом.
И энтузиазм был непритворным, а стадно-овечьим. Горе тому, кто в это время засомневался и стал размышлять. Такого человека я встретил в 1934 году, а в 1938 году его расстреляли, разрешив прожить всего 27 лет. Это был поэт – Павел Николаевич Васильев.
Россия, русский народ с давних времен рождает немало хороших и гениальных поэтов, но их талант, как правило, причина их лишений, а порой и гибели.
Еще одного певца жизни я встретил в неволе, в лагере, за частоколом. Двадцатилетний, божественно красивый, музыкальный, сентиментальный и добрый Костя Ковалев писал свои лирические стихи, чтобы прочесть их двум друзьям и затем уничтожить. Хотя и говорят, что «рукописи не горят», но они все-таки горят, сгорают вместе с их создателями.
Печальный пример судьбы талантов: я, одинокий старик, неведомо зачем вспоминаю о них в горьком одиночестве, когда они уже в полном забвении. А ведь были и другие поэты. Были.
…Не хочу, не приемлю мир людей, которому не нужны поэзия и поэты. Не хочу. Возражаю.
Это – начало конца жизни.
Сожалею, что у меня нет склонности и способности к литературному труду, чтобы громко и внятно протестовать и призывать к уважительному и бережливому отношению между людьми.
Павла Васильева я встретил в одной милой семье российских немцев в Новосибирске. Мама и две взрослые дочери по фамилии Кляйн жили бедно, но радушно принимали наши ухаживания: мои – за младшей Тоней, а Павла – за старшей Эльзой. Я был совсем не светским, а необкатанным деревенским парнем, стеснявшимся своего костюма, который не всегда был моим.
Мы с Тоней любили бегать на танцы и работали в одном цехе на заводе. Те танцевальные вечера совсем не похожи на современные дискотеки. Они были много интересней и требовали немалого умения. Кроме того, они проходили под живую музыку духового оркестра или баянов. Ах, молодость, звезда падучая! За один миг тех сердечных волнений отдам бесполезную старость. Махнем?!