Соединенные Штаты Америки стали продуктом более или менее добровольного союза штатов, и на протяжении XIX столетия, пока президентская власть была еще слаба, правительство в Вашингтоне было не более чем агентством для решения проблем, затрагивающих все штаты. Соответственно, произойди, например, в 1800 году переворот в Вашингтоне, его зачинщики захватили бы только пустой символ, но к 1900 году развитие авторитета федеральных органов достигло уже такой степени, что такой переворот привел бы к установлению контроля над большей частью страны. Советский Союз, Канада, Индия и Западная Германия – федеративные государства, но степень автономии каждой республики, провинции или штата в них варьируется от практически нулевой в случае СССР до достаточно значительной в случае Канады. Тот факт, что по конституции советские республики являются полностью автономными (и даже имеют право на выход из федерации), является еще одним примером постоянного контраста между теоретическими структурами и политическими реалиями.
В целом реалии осуществления власти – и ее внутренняя динамика – проявляют тенденцию к упадку федеративной системы. В результате – либо растущая централизация (например, в США и СССР), либо растущее отчуждение (например, в Индии, Канаде или Нигерии до переворота).
Идея, что политическая власть должна быть сконцентрирована в одном центре контроля в интересах всей нации, вытекает из представления, что интересы каждого региона лучшим образом удовлетворяются в общенациональных рамках. Интересно, что это представление становится общепризнанным только после разрушения местных структур власти. Например, большинство англичан и французов согласны в том, что важные политические решения должны приниматься в Лондоне и Париже, а не на местном уровне. Однако интеллектуальное признание этого факта последовало за разгромом баронов и независимых прежде государств Бургундии, Прованса, Анжу и Уэльса[34], а не предвосхитило эти события.
Во многих слаборазвитых странах власть местных «баронов» еще более чем реальна, и местные движения, которые базируются на лингвистических или этнических связях, активно пытаются добиться либо большей автономии, либо полной независимости де-факто. По состоянию на январь 1968 года центральные правительства в Индии, Бирме, Кении, Сомали, Эфиопии и Тибете