Мне сказали, что будут рады видеть меня в любое время, поэтому я назначил дату и вскоре пришел. Женщина из Нью-Йорка была лет на пятнадцать старше меня, при этом от нее исходило ощущение молодости, радушия и принадлежности к богеме. Как только она открыла дверь, вся моя неловкость тут же испарилась. Интерьер говорил о любви к богеме и немалых доходах. Белая ткань покрывала кушетки, стулья и большое пианино, стоящее в углу огромной гостиной. Комната, в которой останавливался Кришнамурти, располагалась за кухней и была самой маленькой в доме. В ней мы сели за стол и стали смотреть видео, на котором Юджи беседовал с друзьями в разных домах по всему миру.
Она предложила мне чаю, и через пару часов разговора я продолжил свой путь, нагруженный книгами и видео с Юджи.
Когда я пришел в следующий раз, в квартире был еще один посетитель. На полу в комнате сидела женщина и фотографировала свои работы – изысканные гравюры, выполненные в розовато-бежевых тонах. Она была такой тихой, что я едва мог расслышать, что она говорит. Поездка в Европу к Юджи, намеченная на 11 сентября, отменилась, и с тех пор она ждала, когда он вернется. Своеобразная манера речи, высокий мягкий голос создавали ощущение, что она тоскует о ком-то очень близком и любимом. Танцовщица в прошлом, артистка с голосом Мэрилин Монро и лицом Ингрид Бергман, практик и преподаватель йоги – там было во что влюбиться. Я с облегчением выдохнул, узнав, что она замужем. В любом случае она бесспорно была очень красива.
В феврале моя новая нью-йоркская знакомая наконец сообщила мне по телефону, что Юджи приехал в город. Я тут же отправился к нему в гостиницу. По иронии судьбы та находилась прямо через улицу от Мэдисон-сквер-гарден, куда я раньше ходил слушать Джидду Кришнамурти. Дверь в комнату 2107 была слегка приоткрыта, но я все равно постучал. Кто-то внутри сказал: «Входите, не заперто». Я был одет по-зимнему, поскольку на улице было холодно, а в комнате явно кто-то очень любил жару. Нью-Йоркерша и Йогиня взглянули на меня, улыбнулись и поздоровались, когда я вошел в помещение, оставив свои кожаные ботинки и куртку в коридоре.
Человек, ради встречи с которым я пришел, сидел на диване в гостиной и разговаривал с горсткой людей. Он был небольшого роста, пожилой, худой и энергичный, с копной светлых волос, разделенных на пробор посредине головы и спадающих по обе стороны лица. Не могу сказать, был ли он точно похож на индийца: в его речи слышались и индийские, и английские нотки – так что трудно сказать. Не так, как в случае с Джидду Кришнамурти, голос которого временами приобретал явно британский акцент. Короткий воротник рубашки торчал вокруг жилистой шеи, выглядывая из-под чуть более темного свитера. Из-под отутюженных коричневых брюк были видны постоянно меняющие положение босые ноги. Одежда цвета загара выгодно оттеняла цвет кожи.