Лысый снова пригласил Додика на кухню, что, впрочем, было знаком высшего доверия и расположения – так поступали только с близкими и друзьями. Варвара Петровна, как всегда, поджав губы, поздоровалась и ушла к себе, а дочери отец сказал:
– У нас, Вера, разговор мужской! Не обижайся! – и она тоже ушла… Лысый дипломатничать не умел и заявил об этом прямо.
– Знаешь, Давид, я тебе завидую!
Такое вступление, конечно, понравится не могло… «Сейчас начнёт, что он воевал, что их поколение спасло нас и весь мир, и что теперь перед нами поэтому все дороги… а мы вот вместо того, чтобы… а Вере надо играть и играть, потому что педагог говорит, что она такая способная, и он её на международную арену вывести хочет…». Он так незаметно далеко и стремительно продвинулся в мыслях по этой дороге, что даже не сразу отреагировал на слова хозяина…
– Да ты где, Давид? Ты меня не слышишь!
– Простите! Вы же знаете сами… мы же все улетаем иногда в другое измерение… как накатит… – а сам подумал: «Ну, только спокойно, спокойно… он же отец! Спокойно…».
– Ты мне, знаешь, очень нужен… – Давид насторожился. – Даже не предполагаешь…
– Ну… наверное… конечно…
– Нет, погоди… только ты меня пойми правильно и… ну, не обижайся, что ли… – Давид молчал. – Я тебе хочу сделать предложение!
«Ого, – усмехнулся про себя Додик, – уже отцы делают вместо женихов своим дочерям за них предложения!».
– У меня сейчас много заказов на книги. Юбилей скоро. Ну, юбилей Победы, значит, и все хотят о своих подвигах рассказать, понимаешь? – Давид ничего уже не понимал и даже не представлял, о чём идёт речь и какое это имеет отношение к ним с Верой. – Ну, короче говоря, все, конечно, проявляли героизм на войне, как говорится, – это массовое явление было… потому и победили…
Додик внутренне усмехнулся: «Угадал всё же! Понесло. Можно бы и не так пафосно формулировать», но не подал вида…
– …мне одному не справиться… понимаешь… не успеваю… Ну, а мы же не чужие всё же люди, как я понимаю, друг другу-то, вот я и решил сделать тебе такое предложение, чтобы, как говорится, объединить усилия…
Додик тупо смотрел на Лысого. Он действительно всё ещё никак не мог переключиться и вникнуть в его слова: «предложение… помочь… не чужие…». Ну, конечно, не чужие… но что значит «помочь»?!
– Я, понимаешь ли, данные все, конечно, обеспечу, но… тут уж дивизии, даже эскадрильи решили, чтоб у каждого подразделения, понимаешь, была книга о них… понимаешь? Ферштеен зи?! Во, видал! – удивился сам Лысый. – Никогда с войны не вспоминал…