Аня очень стильно одевалась. Ее родители не жалели денег на умницу дочь и вещи часто покупали в самых дорогих магазинах столицы. Но при этом Аня никогда не позволяла себе придти в школу в короткой вызывающей юбке, обтягивающей блузке или на высокой шпильке. Она предпочитала сдержанный стиль в одежде, который скрывал ее половую принадлежность. Узкие джинсы, черная водолазка под горло и ботинки на тракторной платформе – эти вещи аккуратно подчеркивали хрупкую Анину фигуру, не мешали в учебе, не раздражали учителей. Я подумала о том, что если натяну на себя что-то похожее, то возможно, тоже смогу производить приятное впечатление на окружающих, которым не удастся рассмотреть за подростковой уни-секс одеждой во мне взрослеющую женщину.
Когда вечером я рассказала маме о желании сменить гардероб, она удивилась:
– Зачем тебе бесполая одежка, как у Аннушки. Посмотри на свои блузочки, юбки, туфельки! Тебе так все это идет, ты такая женственная! Даша тоже одевается в платья, ты же сама говорила! А теперь вдруг джинсы, ботинки!
– Мама, не говори мне о Даше! Ее больше нет в моей жизни! – вздохнула я, вспомнив подругу, и на глазах тут же появились слезы.
– Что случилось? – еще больше удивилась мама. – Вы же дружили с пяти лет!
– Дружили, а теперь не дружим. Аня – моя подруга, пожалуйста, помоги мне с новым гардеробом! – сложив руки на груди, умоляла я.
Все воскресенье мы с мамой ходили по магазинам и, наконец, в понедельник утром я пришла в школу в новой модной одежде, больше всего в которой меня восхищали туфли на огромной платформе: итальянские, черные, как у девушек, скачущих на танцполе в телевизионных музыкальных шоу. Аня восхищенно осмотрела меня и протянула руку: «Дай пять, ты молодец! Очень идет!»
На большой перемене мы с Аней, окруженные шумными одноклассницами, шли в столовую. Аня взяла меня под руку, девочки завистливо глядели на ее руку. Потом одна внезапно подбежала ко мне и ухватилась вспотевшей ладонью за другую свободную руку. Я поняла, что значит быть такой как Аня. Улыбка застыла на моих губах. Проходя мимо зеркала в холле, я увидела Дашу, которую почему-то все еще считала своей подругой, хотя она давно перестала ею быть. Она стояла рядом с Наташей, отвернувшись ото всех спиной. Наташа что-то жарко шептала ей на ухо, Даша улыбалась. Когда мы поравнялись с ними, у Ани развязался шнурок. Я поддерживала ее за локоть, пока та его завязывала. Даша увидела нас в зеркало. Она обернулась, и ее лицо начало искажаться. Я улыбнулась ей и кивнула. Она кивнула в ответ, тогда я впервые отметила очень неприятное качество в моей бывшей подруге – она завидовала. Почти скрывшись в дверях столовой, я услышала, как Даша прошипела: «Не плюй мне в ухо! И отстань! Бесишь уже своими глупыми анекдотами!»