Катя специализировалась в первую очередь на сексуальных скандалах, случившихся во время светских тусовок. Она точно знала где, кого, когда и, главное, за что жестоко трахнут. Это и давало ей основную пищу для творческих экзерсисов. Впрочем, она была достаточно свободна в выборе тем и иногда начинала бороться с властью, а иногда спасать поголовье желтых полосатиков.
В тот вечер по стильному халатику и мятому лицу Петров сразу понял, что своим звонком вытащил Бджолу из постели. Катя долго пыталась понять кто перед ней, потом кто она, где её документы, где она сама, где коньяк, где все-таки документы.… Потом сообщила, что ничего не знает, знать не хочет и, вообще, идите вы все. После чего дала визитку и попросила звонить в любое удобное время. Майор Петров сильно подозревал, что удобного времени для него у светской львицы не найдется, но плюнул на это и откланялся.
В двух других квартирах никого не оказалось. А проживали в них, согласно данным внезапно эмигрировавшего в «Бюро миграции» паспортного стола Алоиз Васильевич Вайнсброд и Виолета Панасовна Панасюк.
Замечательно. Не известно вообще кто убит, как убит, кем убит, за что убит и где убит. Обширные сведения, подумал майор.
– Пойду убивать Иванова, принял он твердое решение.
«Я убью тебя лодочник» – пропел майор Петров, входя в лабораторию, хриплым голосом Пугачева. Ему почему-то казалось, что именно этим голосом знаменитый атаман исполнял свой коронный шлягер «Сарынь на кичку!».
Особенно в этом древнем призыве майору Петрову нравилась именно «кичка». И его кабинет оглашался атаманским ревом после каждого закрытого дела. А дел этих за майором числилось не мало. Он давно заработал славу крепкого и очень въедливого сыскаря. Был у начальства на очень хорошем счету. За это ему и прощали мелкие шалости.
Преступный мир к сыщику относился тоже с уважением. Петров редко выбивал показания и подкидывал улики. Делал он такие вещи исключительно в отношении всякой шелупони. Людей же уважаемых он «давил» уликами настоящими, извлекая их из таких потайных мест, что у «братвы» глаза на лоб лезли. « Ну, Богом клянусь, никому!» – правильно, то есть, постоянно крестясь кулаком с тремя отогнутыми на правильные углы пальцами, выполняя распальцовку, кричал угрюмый сиделец. « Не сам же я себя?!». И верно – не сам. Это Петров тебя прижал и упек. И главное в рамках правил все. И обижаться не на что. По городу ходили упорные слухи, что у майора бывают видения.