Нина Васильевна и Лена недоуменно переглянулись.
– Да, кажется, нет.
– Он последнее время часто мрачный был, Ваня, – вступилась бабушка. – Наработается в институте, да читает до полуночи, – куда же годится? А еще дежурил на скорой помощи – то!
– Знаешь, Ваня, – веско произнесла вдруг Лена, – брат иногда теперь грубо вел себя даже с мамой. Она зайдет к нему в комнату за чем-нибудь, он сидит, молча с недовольным видом, ждет. Потом как скажет голосом таким грубым: «Скоро ты там? Ты мне мешаешь!»
Я быстро взглянул на Матвея. Что-то темное и старое было в его лице.
– Да – нет! – поморщилась Нина Васильевна. – Грубым со мной он никогда не был. Уставал очень, это правда. Учеба, работа, дежурства ночные, книжки, музыка.… Все лето здесь просидел. Говорила я ему: «Давай возьму путевку, съезди на юг, – отдохни…» Нет!
– А какая музыка?
– Как какая? Пианино… Он же играл на пианино.… После стройотряда пришел и заявил нам: «Хочу купить пианино». Вы тогда ездили в Тамбовскую область. Он что, не говорил тебе?
Я изумленно покачал головой.
– Купили тогда, разорились. Он ходил в клуб, здесь у нас, брал уроки. И каждый день играл часа по два, три, четыре! Этот год немного забросил, а так уже хорошо играл Моцарта, Гайдна, Баха. В консерваторию ходил все время. Купил себе абонемент и ходил…
Это была новость. А, впрочем, – «Джон! Ты хотел бы играть на каком-нибудь инструменте? М-м, что ты! Такой кайф самому играть» – и нервные пальцы словно пробежали по клавишам.
Тем не менее, я не знал. Три года, значит, как это длится и никому ни слова. «Будешь писать ораторию «Происхождение Вселенной», – мог бы проникновенно вопросить его Пирог, а я бы, конечно, рассмеялся. Но все-таки…
– Он, наверное, хотел сначала совсем хорошо научиться, а потом бы показал, – угадала бабушка мои мысли.
– Никогда бы не подумал. Ну ладно. Скажите, а с отцом у него, какие отношения были? Он мне говорил, что отец от вас ушел…
– Да, отец нас бросил, – вздохнула Нина Васильевна. – Нет, сейчас он бодрился, шутил даже, хотя, конечно, переживал. «Ничего» – говорит, – «переживем, мам».
Она очень удачно воспроизвела Витин басок.
Я осторожно улыбнулся.
– То есть сейчас они не поссорились?
– Нет. Знаешь, он с отцом не дружил. Маленьким, на даче, – да, – они много вместе гуляли, клетку мастерили для кроликов… Он же у нас юннатом был, – тащил с улицы всякую живность. В клуб ходил при зоопарке.… Вон, видите, стоит с ужом на шее.… Достань, мам.