Наши предки ведали, что мы – дети Солнца, и понимали мощь солнца как некоего живого Бога, который каждый день нам дает свет и тепло, плоды и жизнь. Едва ли спасет нас та или иная молитва любой из конфессий, если солнце погаснет в одночасье!
Основа нашей практики – это работа с образами, чем мы, на самом деле, давно владеем! Когда мы разговариваем по телефону, волей-неволей воспринимаем некий образ человека в своем вообРАжении.
Когда мечтаем, мы пользуемся образом, когда планируем будущее, пользуемся образом и т. п. Образ и изучение его воздействия на нас и на внешнюю среду жизни – наш главный инструмент.
Образ – это та запрограммированная масса света и энергии, что творит нашу жизнь и наш путь, а также воздействует на нас и окружающих людей. Но это лирика, хоть и очень важная, но лирика.
Сказ Первый. «Неузнаваемый»
(о том, что есть то, чего нет)
Интересный факт
Слово ВНУКИ имеет очень простой и очень важный древний этимологический смысл. У родителей дети учатся не столь охотно, сколь охотно воспринимают знания от дедушек и бабушек.
Наши предки были на столько мудры, что слово ВНУКИ обозначало В НАУКЕ.
Институт семьи не может существовать в полной мере без института бабушек и дедушек.
Суровый мне попался дед. Все лето он заставлял меня копать ямы и засыпать их обратно, не объясняя сути происходящего.
Дед обещал мне показать колдовство и магию. О чем я только думал, когда поверил, что он колдун!
Дед только молчал и сурово смотрел на меня, хотя что-то магическое в его взгляде было. Лишь однажды, впервые за многие недели, дед подозвал меня к себе и, указывая на дверь, спросил: «Видишь?» Передо мной была просто дверь. Я и ответил, что вижу дверь.
Дед молча указал рукой на ямы. Я продолжил копать.
Я тратил драгоценные летние месяцы не на друзей и прогулки, а на копание ям. Зачем копать эти бессмысленные ямы, тем более засыпая их землей от предыдущих ям?
Дед показал, как надо рыть ямы, как только я приехал на каникулы по окончании 8-го класса. Загадочный старик делал это медленно, священнодействовал, проникая лопатой в живую материю, и пересыпал землю так бережно, как будто на краю черенка лопаты стоял стакан с водой.
Первый десяток ям я рыл так же бережно и аккуратно, пытаясь копировать деда. Но чем сильнее во мне зрел вопрос, ЗАЧЕМ я их рою, тем безобразней я работал. И чем хуже я рыл, тем больше мне самому они не нравились, и тем заметнее я лодырничал уже на зло деду! За это и натыкался на его редкие хмурые взгляды.