— Нет, ты не ублюдок, ты червяк без чести и совести, — выговорил охранник. — Какую мерзость ты внушил гражданке Дейн? Хотел воспользоваться красавицей? Что, не давала без этого?
— Разве тебе не запрещено разговаривать с арестантами? — протянул я. — Ты ведь даже не надзиратель, так, охранный песик.
— Как ты меня назвал?
— Песиком. Что это ты так покраснел? Такое сравнение – это комплимент.
— Сейчас ты по-другому запоешь, шлюхин сын! — пригрозил «песик» и потянулся к поясному ремню, чтобы достать устройство, которое «выключает» неспокойных арестантов. Я подождал немного, затем выхватил устройство из его рук и швырнул в кусты.
Оболтус бросился на меня с кулаками, забыв, что не все психокинетики привыкли полагаться на эо. Не рассерди он меня, я бы просто ушел в сторону, чтобы не подставлять этого несмышленыша и не портить ему карьеру, но он совершил ошибку: меня можно крыть как угодно, но мою мать, даже косвенно, оскорблять никому не позволено.
Он даже не успел понять, что произошло, только машинально схватился за лопнувший нос. Взяв его за грудки, я предупредил:
— Осторожнее.
К нам уже бежали прочие «песики» и «животные» рангом повыше. Отпустив охранника, я посмотрел на руки, запачканные кровью из его носа, и брезгливо вытер о штаны.
— Не двигаться! Будем стрелять!
Я подумал с тоской, что ужин придется пропустить.
[1] Боязнь уколов, инъекций и шприцев.
2. Глава 2
Тана
В первый вечер нас, новеньких, привели в просторное помещение и велели рассаживаться. Я обратила внимание на спинку ближайшего стула: на ней были вырезаны животные.
— Мебель сделана арестантами, — сказал кто-то; обернувшись, я увидела черноволосую молодую женщину, предположительно землянку. — Все стулья и табуретки разные. Эту комнату мы украшаем сами; здесь нам дана свобода действий. Я Марла. С прибытием.
— Тана, — представилась я.
— Выбирай место и присаживайся, мы обо всем расскажем, — сказала женщина и, подмигнув мне, пошла дальше, других новичков встречать.
Когда все расселись, Марла и коренастый мужчина, назвавшийся Куридом, встали перед «залом» и начали рассказывать, как здесь живется.
— Блага, товарищи! — поприветствовал нас Курид. — Надзиратели уже ввели вас в курс дела и объяснили, какой режим в этом поселении. Настала наша очередь объяснять. Первое, что вы должны уяснить: это не тюрьма, а трудовое поселение. Второе: здесь не принято говорить о своем преступлении, смаковать вину или жаловаться на несправедливость. Ясно, что все мы здесь оказались по десятой статье, но выпытывать, какое именно преступление было совершено, запрещено, как и рассказывать об этом. Мы не делимся своими «подвигами» и не гордимся ими. Советую хорошенько запомнить это. Третье: мы уважаем друг друга и избегаем конфликтов. Нарушители спокойствия сначала будут иметь дело со мной, а потом – с охраной. Не думайте, что вам удастся филонить или строить козни. Любой ваш проступок будет замечен и занесен в личное дело. В ваших же интересах жить по правилам. Раз в год каждый арестант может подать заявку на пересмотр срока пребывания на Хессе. Начальник колонии и его зам обязательно рассмотрят ваше личное дело, итоги вашей работы в поселении, отчеты охраны и результаты тестов, а также могут расспросить других арестантов о вас и если сочтут, что вы этого достойны, добьются пересмотра вашего дела.