Мама считает, что если человек не бреет волосы, которые беспорядочно растут у него на лице, пишет песни, которые может слушать спокойно только его бабушка, которая давно ничего не слышит, или кот, который презирает его по умолчанию, если человек не обращает внимания, во что он одет, может спокойно не мыться в походе шесть дней, есть грязными руками, спать одетым, не снимая ботинок, этот человек – порядочный. С чего это мама решила? Помнит юность и своих друзей, которые любили ходить в походы. Наверно, они были другими. Брились хотя бы иногда. И так не матерились, как наши мальчики в клубе. Но объяснять это маме – это выбивать почву из-под ее ног. Пусть хотя бы в это верит, потому что часто она жалуется, что у нее вообще не осталось, во что верить. Пусть верит в идеалы своей юности. Если бы, кстати, не эти идеалы, меня бы не было на свете – однажды сказала мне мама, ничего больше не объяснив…
– О! – Папа, наконец, придумал, что рассказать. Метнул быстрый взгляд на маму.
Я насторожилась. Мама улыбнулась ему в ответ. Как? Как обычно – растерянно. А я решила быть начеку. Уж больно коварно улыбался папа. И победно смотрел на маму. Что ему смотреть так? Оттого что он ее победил, много лет назад? Не тогда, когда я родилась. А когда выяснилось, что есть на свете кто-то лучше, чем моя растерянная мама…
Я в точности не знаю, что тогда произошло у моих родителей, мама много раз собиралась мне это рассказать, но каждый раз, собравшись, говорила: «Знаешь… наверно, рано тебе… Зачем тебе это знать? Так вообще не должно быть… Я ведь верила, что… А получилось… Но ты же любишь папу, любишь меня… И хорошо». На этом рассказы о прошлом заканчивались.
– Так вот… – Папа расположился поудобнее и подмигнул маме. – Жил-был я…
– Начало впечатляет, – побыстрее постаралась сбить его с толку я, поскольку мне категорически не нравился папин самоуверенный тон.
– Алехандро! – Папа прокашлялся. – Не перебивай! Учился я в аспирантуре… Думал, что от ученья может быть какой-то толк… – Папа хмыкнул, никто его не поддержал, он продолжил чуть менее уверенно: – Время было дурацкое, советское… Точнее, оно только что тогда закончилось, и не верилось, что это – навсегда…
– Мне подходит это время, я бы с удовольствием жила тогда, а не сейчас, – ответила ему я.
– Что ты знаешь о нашем времени! – махнул рукой папа. – Ты хотя бы знаешь, что колбасы в магазинах не было?