– Да просто в Хёггом забытой дыре! – перебил низкорослый широкоплечий крепыш, сидящий напротив, и расхохотался. Его лысую, как колено, голову украшала замысловатая татуировка в виде дракона, пожирающего собственный хвост. На густой рыжей бороде виднелись капельки эля, а кожаный нагрудник маслянисто поблёскивал после непредвиденного знакомства с сочным стейком.
Сделав внушительный глоток, он с размаху обрушил кружку на стол. Посуда и столовые приборы, громко звякнув, подпрыгнули. Слушатели вздрогнули и замерли, на лице рассказчика промелькнуло неудовольствие.
Альмистель Лайтли слыл великолепным сказителем, но чести послушать его истории посетители таверны удостаивались нечасто. Образованность и утончённые манеры сочетались в нём с крайней нетерпимостью к невеждам и пьяным выскочкам. Так что неуважение, проявленное столь вопиющим образом, грозило наглецу крупными неприятностями. По слухам, в ход нередко шла магия.
Крепыш, впрочем, не обратил внимания ни на повисшую тишину, ни на поджатые губы рассказчика. Окинув собравшихся благодушным взглядом, рыжебородый принялся за отбивную, что едва помещалась на тарелке. Возмутителя спокойствия звали Делвин Ходерхайм, и он в этой жизни (как и в любой другой) любил две вещи: добрую выпивку и собственные шутки.
А ещё этот весельчак был единственным, кому Альмистель спускал подобную бестактность. Чем бородач и пользовался совершенно беззастенчиво. Некоторые даже втихомолку держали пари, долго ли протянет грубоватый напарник Лайтли. Впрочем, до сих пор самообладание благородному сказителю не изменяло.
Вот и сейчас он ограничился неодобрительным взглядом и с едва уловимой ноткой раздражения произнёс:
– Имей терпение, дражайший друг. Сейчас мой черёд рассказывать!
Делвин с набитым ртом промычал что-то примирительное и успокаивающе поднял руки. При этом перед ним сама по себе взмыла в воздух пинта доброго гэля. Надо сказать, «Междумирье» славилось выпивкой. Соседство с миллионом миров обеспечивало почти нескончаемое разнообразие. Но рыжебородый отчего-то предпочитал пенный напиток подгорного народа.
Слушатели выдохнули и припали к своим кружкам. Альмистель выдержал паузу, после чего продолжил:
– Так вот, в этом лучшем из всех миров месте…
– Крутить твои уши! Но его же нет ни в одном из миров! – тотчас хмыкнул Ходерхайм, отвлекшись от любимого пойла.