- И чем тебе не угодила госпожа маркиза? – продолжал расспросы
священник.
Ох ты ж, госпожа маркиза – это что ли я? Любопытненько. С чего
бы?
- Все знают, что она вела неправедную жизнь. И хоть её
оправдали, но кто знает, почему? В правах-то не восстановили, ко
двору не вернули и имущество не вернули тоже! А дали какое-то
здесь.
- Может быть, наоборот, госпожа маркиза теперь стала сказочно
богата? – и смотрит так… с усмешечкой такой непростой смотрит,
вот.
- Да какие тут могут быть богатства, - дёрнула тощим плечиком
склочная баба.
- Зря ты так, - покачала головой Пелагея. – Без году неделя, а
туда же – судить о том, где богатство, а где нет.
- Не слепая, вижу, как вы тут живёте! В халупах деревянных!
- Дворцов не имеем, верно. Да и зачем они тут? А каменная
крепость есть в горах, да много ль толку от тех камней, когда
приходит самый тёмный час ночи?
Я чуть было не спросила, что бывает в самый тёмный час ночи, но
вовремя прикусила язык.
- Так, а ты, Марьюшка? – на мою пышную помощницу священник
глядел попроще, даже почти ласково.
- А я с госпожой Женевьев. Куда она – туда и я. Всю жизнь так
было, и до смерти будет. Сестрица она мне молочная, мы выросли
вместе, и господин граф де Рьен приставил меня к дочери, когда нам
по четыре года исполнилось. С тех пор я с ней. Госпожа вышла замуж
– и я с ней пошла в новый дом, там и мне жених сыскался. Жили мы не
сказать, чтобы долго, но ладно, три дочки у меня, замужем все. А
потом госпожу оболгали и взяли в темницу – и меня тоже. И когда
меня спросили, поеду ли с госпожой, я ни минуточки не сомневалась.
Госпожа без меня пропадёт.
- Однако же, в Бастионе не пропала, - ехидно заметила тощая
госпожа Трезон.
- Почти пропала, - отрезала Марья. – Потому что к ней там
относились вовсе не так, как подобает относиться к даме её
происхождения и титула.
- Здесь не темница, и относятся здесь не к титулу, а к человеку,
- покачал головой священник. – Госпожа маркиза, что скажете? – и
взглянул прямо на меня, остро и страшно.
Мне на мгновение показалось, что меня затягивает в водоворот. И
даже голова слегка закружилась. Но потом я зажмурилась и подумала –
а чего он тут, собственно, мной командует? Не хочу ничего говорить,
потому что не знаю, что нужно сказать. То, что на языке – нельзя, я
уже поглядела, что от таких слов бывает. Смотрят, как на местную
сумасшедшую, мне это зачем? Лучше присмотреться и понять, где
добыть лодку, и в какой стороне здесь цивилизация.