- А зыркает-то как!
- А что ей ещё осталось-то, завтра поутру посадят её в карету с
решётками и повезут на корабль! Вот и всё. И поминай, как
звали.
- Ладно, муж её помер давно, а сын что? Не попросил короля о
милости к матери?
- Может и просил, кто ж о том знает! Только, кажется, не вышло
ничего. Или наоборот, как раз и вышло – сечёшь, да?
- Ладно вам, могли казнить, а ведь не казнили! Сами знаете,
обвинение состряпать не так сложно!
- Молчи, дурак, кто о таком посреди улицы говорит? И вообще,
пошли отсюда.
- Пошли.
- Ты что тут прячешься? Иди наружу, смотри, как там здорово! –
помянутый Женя тут как тут.
- Геннадий звонил, Красиков кинул с оконными блоками, опять все
сроки сорвали, и никто не знает, что делать. Говорила я тебе –
кому-то из нас нужно остаться.
- Справится, не первый день на свете живёт, - отмахивается Женя.
– Пошли наверх.
- Ветер там.
- Куртку возьми . Нужно решить, будем мы тут останавливаться или
нет. И кстати, Алексей не звонил, только с работы?
- Только с работы, - вздыхаю я. – Алексей не звонил.
Алексей – это наш сын, ему уже двадцать пять, и два года назад
он уехал в Таиланд. Женя был против, он мечтал, что сын придёт
работать в нашу компанию, но Алёша выучился на дизайнера и выполнял
удалённо какие-то работы на заказ. А потом и вовсе решил, что не
хочет жить в нашем климате, а хочет – у моря, где всегда тепло. Они
с Женей страшно разругались, и с тех пор Алёша ему не звонит,
только мне. А тут, понимаете ли, юбилей, и как же без единственного
сына? Мне было озвучено задание – сделать так, чтобы сын приехал. И
я даже поговорила, но… мне не удалось.
- Мама, я всё понимаю. Передай папе, что я не приеду. Может
быть, потом.
Алёша очень обиделся, когда Женя обесценил всё то, что ему было
важно и дорого, и не может простить. Я считаю, что надо подождать.
А Женя считает, что всё это – блажь, и я сына распустила. Куда там
распустила!
Это те, кто нас не знает, считают, что Евгений Ильич строг и
суров, а Евгения Ивановна – мягкая, и с ней можно договориться. На
деле-то наоборот будет. Женя суровый, но может уступить, если перед
ним прогнутся и мёда в уши нальют. А я адаптивная, но три шкуры всё
равно спущу, хоть запрогибайся.
Правда, сейчас я не хочу ни с кого ничего спускать. Сил нет
совсем. Вот так и вспомнишь, что нормальный отпуск был лет пять
назад, а с тех пор – так, дней на десять, и всё время на телефоне.
И выходных скорее нет, чем есть. Сначала такой график восхищал –
ого, как мы можем! Быстрее, выше, сильнее, ещё один дом, и ещё
один, и улица в коттеджном посёлке, и оп! – жилой комплекс из трёх
многоэтажек. Только почему-то уже не выходит делать всё так же
быстро и с огоньком, как раньше, а ведь Жене только будет
пятьдесят, в конце августа, а мне – и вовсе через полтора года? Ещё
пахать и пахать, почему сил-то нет?