Вот-вот, я помнила воду, много воды. Что было-то? И что сейчас?
Что за странная постель, что за полосатая шторка, за которой
голоса, почему мне кажется, что из подушки солома торчит? Или это
вовсе не подушка, а так?
А надета на мне была какая-то рубашенция, длинная, из плотного
льна. Откуда только взяли?
Я попыталась встать – и ничего у меня не вышло. Голову от
подушки ещё оторвала, а вот дальше – уже нет. Ничего себе я
обессилела-то!
- Ой, шевелится! – вдруг услышала я.
Шторка заколыхалась, в мой закуток заглянула круглолицая голова,
вроде принадлежащая девочке.
- Неужто? – спросила женщина постарше, в годах, если судить по
голосу.
Тяжёлые шаги, шторку отдёрнули.
- Жива, болезная? Или тебя того, величать вашей милостью? Или
как там у вас принято?
Женщина габаритная, в рубахе и юбке, голова платком
повязана.
- Чего? – я решительно не понимаю, о чём она.
- Как звать-то тебя, помнишь?
- Женя… Евгения Ивановна Белохвост.
- Чего? Ну и имена у вас там, в вашей этой, как её, в общем.
- Чего тебе не так? Имя как имя. Сама-то кто? – что-то я не была
готова демонстрировать вежливость, терпение и хорошее
воспитание.
- Пелагея я, Воронова вдова, - сообщила женщина.
- Скажи мне, Пелагея, будь ласкова, муж мой где?
Та вытаращилась, будто я спросила её о чём-то несусветном.
- А я почём знаю, где? Ты без мужа была, при тебе были две бабы
да сундуки, и всё, не было никакого мужа!
Чего? Какие две бабы, какие сундуки?
- Мы в Хакусах?
- Мы в Поворотнице. Знать не знаю ни про какие Ха…
- Хакусы. Там источники, минеральные. Турбаза. Или как оно там
называется.
- Целебные источники далеко на севере, это нужно с местными
договариваться, чтоб попасть. А тебе сейчас не с руки, я думаю.
Ноги не держат – а туда же, бежать.
Я ничего не понимала.
- Но мне туда нужно, там должен быть мой муж. Евгений Ильич
Белохвост, «Домо-Строй», слышала о таком?
- Отродясь не слышала, - покачала головой Пелагея, и опустила
шторку. – Меланья, сбегай до берегу, скажи приезжим – очухалась их
барыня.
Топоток ног, дверь скрипнула – кто-то, какая-то неведомая
Меланья, побежала до берегу. Мне ж нужно было не до берегу, а до
некоторых первейших надобностей.
- Пелагея, - проскрипела я.
Громко не вышло, и вообще я ощущала себя какой-то больной и
разбитой.
- Чего тебе? – даже не заглянула, так спросила.